Чем дальше от Торговой площади, тем запутаннее и уже становились улочки, подозрительнее лавки и мрачнее торговцы. Розе показалось, что здесь даже погода хуже! Она плотнее закуталась в свою накидку, стараясь скрыться не только от холодного сырого воздуха, но и от тяжелых взглядов, которые, как ей казалось, устремлялись на неё со всех сторон.
Эльвира же держалась как завсегдатай: уверенно шагала между полуприкрытых прилавков и глухих дверей, умудряясь даже кое с кем поздороваться на ходу.
Так они всё углублялись и углублялись в недра арконской полузаконной и вовсе незаконной торговли. Дорога не шла под уклон, но у Розы всё равно возникло чувство, будто они спускаются в подземелье.
— Не надо делать такую брезгливую мину, Ваша Светлость, — ухмыльнулась Эльвира. — Вы же не думали, что подобные дела совершаются в чистеньких гостиных белыми ручками?
— Не думала, не беспокойтесь, — огрызнулась Роза. — А Вы, я смотрю, у местных — постоянный покупатель. Колечко здесь же приобрели?
— Нет, — репортерша с беззаботной улыбкой помахала рукой с массивным мутным перстнем, — это — подарок.
— Уж не от наших ли общих друзей?
— Возможно, возможно… Это здесь!
Они вошли в приземистую тускло освещенную лавчонку. Звякнувший при входе колокольчик показался Розе совершенно неуместным.
— Эгей, хозяин! — жизнерадостно крикнула Эльвира.
От дальней стены отделилась сгорбленная фигура продавца, до того просто незамеченная ими. Хозяин, такой же весь грязно-серый и мрачный, как его магазин, буквально сливался с обстановкой.
— Мой заказ готов? — репортерша вела себя словно в кондитерской.
Торговец вперил в них неприятно проницательный взгляд, особенно в Розу, и, не проронив ни слова, водрузил на прилавок деревянный ящик.
— Это оно? — деловито уточнила Эля.
Тот молча кивнул.
В ящике что-то глухо ворчало и скребло. Эльвира попыталась его приподнять и озадаченно присвистнула:
— Да, тяжеленький. Перевяжите-ка веревкой, чтоб нам с подругой было удобнее нести.
Хозяин зловеще прищурился и неожиданно изрек:
— Вам, может, еще и ленточкой перевязать? — голос у него был шипяще-скрипучий.
— Необязательно, — любезно ответила Эля, — но, прошу Вас, поскорее! — и капризно помахала перед ним рукой с тем самым кольцом.
Тот еще раз пронзил её взглядом, что, конечно, не произвело на Антонову ни малейшего впечатления, и скрылся в подсобке.
Ворчание из ящика тем временем не прекращалось.
— Мне что, потом всё время придется держать его у себя? — с сомнением поинтересовалась Роза, прислушиваясь к этим звукам.
— Не «у себя», а надежно спрятанным, — назидательно поправила Эля, — необходимые инструкции по использованию у меня уже есть. Не волнуйся, всё продумано!
Хоть Роза и не любила себе в этом признаваться, но Эля Ато иногда вызывала в ней искреннее восхищение. Экстравагантная репортёрша умудрялась жить, как хотела, наперекор всяким правилам, с какой-то легкостью, непостижимой для Розы.
Впервые встретились они больше десяти лет назад, когда отцу Розы предъявили нелепое обвинение и выжили его из Думы. И всё из-за той жуткой истории с ключами от Ирия… Эльвира писала о том деле и старалась опросить все стороны «конфликта». Тогда Роза совсем не обрадовалась пронырливой газетчице, а позднее и вовсе забыла о ней — нужно было думать о собственном затуманившимся будущем, пытаться поступить в училище… Но еще через несколько лет, совершенно неожиданно, Эльвира вновь объявилась. Передала Розе письмо от Ольги Васильевны. Роза тогда поразилась до глубины души, как схожи судьбы её и Ольги! Их обеих лишили того, что принадлежит им по праву.
— Ты что, опять сомневаешься? — строго толкнула её Эля, вернув из несвоевременных воспоминаний. — Мы тысячу раз всё обсудили, ты помогаешь восстановить справедливость, и для себя и для Ольги. — В её голосе впервые зазвучало раздражение.
— Нет, — сухо ответила Роза.
Она не сомневалась в принятом решении, ничуть. Её совсем не радовала перспектива сидеть полжизни, а то и обе половины в низших чинах, с клеймом дочери изменника! А справедливость — просто удачное дополнение.
— Я не сомневаюсь, ты же знаешь, — повторила она, тоже не скрывая раздражения, — просто я хочу, чтобы всё было надежно.