Как бы то ни было, бурый лапландский медведь принадлежит к числу подверженных этому периодическому сну, и его трудно встретить зимой. Не выходя из своей берлоги, разумеется, он и не оставляет на снегу следов, по которым мог бы найти его охотник.
К счастью для наших молодых русских, незадолго до их прибытия в край началась весна. Солнце появлялось несколько дней подряд, после чего выпал легкий снег. Но этого было достаточно, чтобы вызвать нескольких медведей из их берлог. Иные даже предпринимали небольшие прогулки в горы, без сомнения, вызванные голодом, поискать желуди и другие плоды, пролежавшие зиму под снегом и ставшие мягкими и сладкими, что очень по вкусу медведям.
Через несколько дней по прибытии наши охотники увидели на снегу медвежий след, который привел их прямо к берлоге. Это послужило поводом к первому их приключению, которое едва не стало последним в жизни Пушкина. Ветеран подвергся большой опасности.
Глава VII. ЯЩИК С СЮРПРИЗОМ
Наши молодые люди напали на медвежьи следы рано утром, выйдя из палатки. Пройдя по ним около мили, охотники увидели, что следы повернули в узкое ущелье между отвесными скалами, дно которого было покрыто слоем снега метра в полтора высотой. По краям снег был не так глубок, но следы отпечатывались на нем четко.
Охотники без колебаний вступили в ущелье. Вскоре следы перешли на другую сторону, и наши молодые люди сделали то же. Здесь была наметена большая куча снега. Длинные ветви вечнозеленых сосен защищали его от лучей солнца, так что он нисколько не растаял. На поверхности образовалась довольно прочная кора, которая могла держать человека на лыжах, но ходить по ней следовало с большой осторожностью. Медведь перешел через эту кучу, но, поднимая одну лапу, он остается на трех точках опоры. Напротив, человек, поднимая одну ногу, стоит на другой, и вся его тяжесть приходится на одну точку, и поэтому опасность провалиться гораздо больше. Длина туловища и расстояние между передними и задними лапами дают медведю еще одно преимущество: тяжесть его распределяется на гораздо большее пространство; из этого следует, что он может безопасно проходить по льду или по замерзшему снегу там, где человек пройти не в состоянии. Всем детям известно — по крайней мере, тем, которые играли на льду какой-нибудь речки или пруда, — что, если ползти на четвереньках или на животе, можно безбоязненно перебраться по льду, по которому не прошел бы на ногах и самый маленький из них.
Значит, медведь имел большое преимущество перед своими преследователями, в чем наши охотники или, по крайней мере, Пушкин, вскоре удостоверились. Они об этом, однако, сначала не думали и полагали, что там, где прошло большое и тяжелое животное, они тоже легко пройдут, и потому все, не задумавшись, вступили на замерзший снег.
Алексей и Иван были не столь тяжелы и благополучно прошли; но Пушкин, который один весил почти столько же, сколько оба брата, оказался очень грузным для ледяной оболочки. Едва он дошел до середины ущелья, как послышался треск, и прежде чем молодые люди успели оглянуться, Пушкин исчез, словно по команде. Торчал только конец его ружья на какой-нибудь аршин выше снега.
В то же время послышалось несколько слов, произнесенных почти замогильным голосом, словно человек говорил из глубины колодца или из пустой бочки. Но восклицания эти не выражали страха, скорее в них слышны были удивление и усмешка. Молодые люди сделали вывод из этого, что их товарищ не подвергался опасности, и, успокоившись, сначала Алексей, а потом Иван расхохотались.
Когда они осторожно подошли к яме, куда провалился Пушкин, веселье их возросло еще больше: действительно, они увидели забавное зрелище.
Ветеран стоял, подобно тем картонным фигурам, которые запираются в коробочке с сюрпризами, и стоял в углублении, напоминающем воронку, проделанную собственным его падением. Но странно было то, что ноги его не упирались в снег, а находились по колено в воде.
Действительно, по ущелью протекал ручей, прикрытый толстым слоем снега, под которым он и прорыл себе тоннель. Молодые люди не могли сначала объяснить себе этого, ибо они видели только макушку Пушкина и его длинные руки, державшие ружье, но они не слышали журчания ручья, об этом ветеран рассказал им позже.
Но положение его не во всем было похоже на положение солдатика, заключенного в коробку с сюрпризом. В снежной куче не было механизма, действие которого вытолкнуло бы ветерана на свет Божий. Голова его находилась, по крайней мере, фута на три ниже уровня снега, и нужно было подумать о том, как вытащить его на поверхность.
Братья не смели подойти к краю провала; лед мог под ними тоже подломиться и их ожидала подобная участь. Однако Алексей придумал довольно надежный способ помощи.
В числе разных предметов, которые ветеран носил за спиной, имелась довольно длинная толстая веревка, свитая в кольцо, она-то и подала мысль о том, как выручить товарища.
Алексей немедленно велел Пушкину один конец веревки крепко обвязать вокруг тела, а другой, свободный, выбросить на снег как можно дальше. Приказание было исполнено. Тогда Алексей схватил один конец веревки и, обмотав вокруг ближайшего дерева, отдал его держать брату Ивану.
По окончании этой операции он тут же нашел длинную жердь, подложил ее под веревку и приладил поперек ямы, чтоб придать большую силу канату и помешать ему врезаться в снег.
Теперь Пушкину оставалось только подняться по веревке и самому завершить свое спасение.
Старый гренадер перекинул ружье за спину и ждал сигнала. Ему крикнули, он начал подниматься.
В ту минуту, когда его голова появилась на поверхности, молодые люди разразились неудержимым смехом. Действительно, вид старого солдата был уморительный. Иван хохотал до слез и едва не уронил веревки.
Наконец Пушкин, совершенно невредимый, появился на поверхности. Вода текла по его длинным сапогам, но никто и не думал останавливаться, чтоб разложить огонь и высушить промокшую одежду. Все они были страстные охотники и немедленно отправились выслеживать зверя.
Глава VIII. СКАНДИНАВСКИЕ МЕДВЕДИ
— Право, — сказал вдруг Иван, указывая на следы, — если бы я не различал когтей, я бы подумал, что мы следим за человеком, например, за каким-нибудь лопарем, прошедшим тут босиком. Эти следы похожи на человечьи.
— Действительно, — ответил Алексей, — между отпечатком медвежьей лапы и человеческой ступни сходство удивительное, в особенности, если он давнишний. Теперь, например, мы еще видим когти, но дня через два, после солнца или дождя, когтей не будет заметно.
— И размеры одинаковые.
— Совершенно. Есть даже породы медведей, лапа которых оставляет след больше человеческого. Например, у белых и серых медведей, ступни которых бывают часто длиннее двадцати пяти сантиметров.
— Итак, — продолжал Иван, — медведь, ступая, не опирается подобно другим животным на кончик ноги, а становится всей ступней.
— Именно, и вот почему его назвали стопоходящим в отличие от животных, которые, как лошадь, бык, свинья, собака, кошка и многие другие, ступают передней оконечностью ноги.
— А ведь есть и другие стопоходящие? — спросил Иван. — По-моему, это наш барсук или муравьед, например?
— Да, — ответил Алексей. — Они тоже стопоходящие, и этого было достаточно для некоторых ученых, чтобы поместить их в семейство медведей под родовым названием ursinae. Но, по мнению нашего отца, которое я разделяю, — прибавил он скромно, — классификация эта безусловно ошибочна, раз она основывается только на устройстве ног. Во всех других отношениях различные роды мелких животных, которых без всякого основания ввели в медвежье семейство, похожи столько же на медведя, сколько и на большую синюю муху.
— Какие же животные помещены под общим родовым названием ursinae?