Женщина задумчиво кивнула и снова перевела взгляд на Голубую Сойку.
— В твоих глазах озорство, сынок.
— И в ваших тоже, матушка.
Большинство женщин могло оскорбить такое обращение. Тех, кто не знает, что в некоторых индейских племенах старушек в знак уважения зовут матерью. Но непонятная женщина лишь кивнула, словно ответ Сойки подтвердил какие-то ее глубокие подозрения.
— Сразу за пресвитерианской церковью, вон в той стороне. Надо обойти большой дом с красивой верандой — там когда-то был магазин, очень давно. Идите вдоль каменной стены, по тропинке. Конечно, из-за снега тропинки вы не увидите, но держитесь стены и придете прямехонько к маленькой, симпатичной калитке. В теплое время года у профессора чудесный сад. Это его калиточка и есть. Домик стоит в саду.
Оливер не стал спрашивать, дома ли профессор. Где еще ему сейчас быть? Они поблагодарили женщину и двинулись в путь. Та смотрела им вслед, пока ее дом не затерялся в метели. Оливер подумал, что, возможно, она стояла в дверях и после того, как они скрылись из виду.
Им не удалось отличить пресвитерианскую церковь от двух других, к каким бы конфессиям те ни относились когда-то. Но не узнать бывший магазин с «красивой верандой» оказалось невозможно. Не считая церквей и здания, некогда служившего пабом или гостиницей — а ныне пустовавшего, как и множество других строений на острове, — это был единственный более-менее внушительный по размерам дом. Каменная кладка стены напоминала межи, которые в прежние времена определяли границы земельных участков. Стену покрывал снег, но полностью замести ее, конечно, не мог. Они последовали вдоль стены по тропинке, подразумевавшейся под сугробами, — той самой, что упоминала женщина, — и наконец действительно обнаружили калитку. Изящную белую дверцу из штакетника, выглядевшую удивительно неуместно на фоне столь неприветливого пейзажа.
Оливер подумал, что летом, когда в саду цветут цветы, и калитка, и ограда вокруг профессорских владений должны казаться более подходящими и даже привлекательными.
Он помедлил перед калиткой.
— Чего ты ждешь? — осведомился Голубая Сойка.
Оливер взглянул на него. Веселые глаза обманщика непривычно потемнели от нетерпения.
Но Кицунэ, кажется, поняла причину нерешительности Оливера. Она толкнула калитку и повернулась к нему:
— По крайней мере, ты получишь ответ. Даже если он окажется не тем, на какой ты надеешься.
Кивнув, он последовал за ней, и все трое вошли в калитку. У двери дома оба Приграничных посмотрели на него выжидающе. В воздухе над их головами послышалось шипение, и, глянув наверх, Оливер увидел Гонг-Гонга. Дракон плавно спускался на землю, по-змеиному извиваясь на ветру. В полете он выглядел тоньше, но, приземлившись, оказался точно таким же, каким Оливер впервые увидел его. Снег уже не избегал его, как раньше, но вспышки молний в глазах Гонг-Гонга были достаточно горячи, чтобы снежинки таяли, едва попадая на морду дракона.
— Ты постучаться не собираешься? — спросил дракон.
Оливер посмотрел на него.
— А где Фрост?
Дракон расправил крылья, встряхнул ими, а потом снова сложил вдоль тела. Буря основательно растрепала его хохолок и бородку. С издевкой в голосе он прорычал:
— Оглянись вокруг, дурачина! Он — повсюду.
Оливер сделал глубокий вдох и постучал в дверь.
Именно Фрост втянул его во все это. Как бы Оливер ни восхищался Кицунэ и ни уважал ее, он видел, что в разговорах с другими Приграничными Фрост пользуется большим авторитетом. Кёниг не Приграничный — просто человек. Но даже Кицунэ признавала приоритет Фроста. Уж лучше бы он был здесь.
Метель приглушила стук. Прошло несколько секунд, но никакого ответа не последовало, хотя в крайнем справа окне тускло светился огонек. Несмотря на утренний час — не позже десяти, — из-за бури стояла темень, и свет в окне совсем не удивлял.
— Оливер! — поторопила его Кицунэ.
Он кивнул и снова постучал, очень тихо.
— Мать твою! — взревел Гонг-Гонг. Дракон сделал шаг вперед и стал так яростно пинать дверь, что та затряслась.
Голубой Сойке пришлось подойти и отпихнуть его ногой.
— Хватит! Напугаешь человека. И он нам никогда не откро…
Дверь широко распахнулась.
Но совсем не профессор Дэвид Кёниг стоял на пороге, придерживая дверь и приглашая войти. А Дженни Зеленые Зубы.
— Всем привет! — радостно воскликнула Дженни. — Не стойте же на морозе. Входите! У нас есть и какао, и виски для тех, кто не прочь промочить горло, несмотря на ранний час. А если будете себя хорошо вести, в буфете найдется виноград «дамские пальчики»!