— Туда, — выдохнул он.
— Да, — согласился Фрост. — Там мы сможем оглядеться и передохнуть.
И в тот же миг у них за спиной хрустнули ветви. Оливер шепотом ругнулся, Фрост, оскалившись, бросился ему наперерез. От неожиданности Оливер чуть не упал, но через секунду оба уже взбирались на костяной хребет. В этом месте «гряда» уже достигала высоты не более десяти футов, и подъем оказался легким. Оказавшись наверху, Оливер посмотрел назад, повернулся и окинул взглядом поляну, простиравшуюся перед ними.
Он изумленно охнул, отпрянул, словно от удара. Зашатался на узком гребне, сжимая голову обеими руками — словно испугался, что череп лопнет от всех впечатлений, что уготовил ему мир по эту сторону Завесы.
Существу, лежавшему на поляне, можно было дать лишь одно определение: великан. Семидесяти, а то и восьмидесяти футов ростом, с грубой, морщинистой кожей коричневатого цвета. Но не только его величина лишила Оливера дара речи. Помимо лохмотьев грубой материи, оставшихся от одеяния гиганта, его тело покрывал лес! Великан лежал на боку; колени и часть ноги уже были присыпаны землей, из которой росли молодые деревца. Толстый слой мха выстилал складки могучего тела, куда редко проникало солнце. В изгибе шеи и за ухом тоже рос мох. Среди мха пробивались травы, грибы и цветы, а из уха торчал куст — темно-зеленые листья с красной каймой.
И повсюду вокруг великана роились те же светлячки, которых уже видел Оливер. Сотни огоньков перелетали с травинки на травинку, с цветка на цветок.
Сощурившись, Оливер пригляделся.
Это были не светлячки.
— О! — прошептал он. — Какие красивые!
Ноги его начали двигаться помимо воли, и он пошел вперед, забыв, что находится на холме. Зашатался, пытаясь сохранить равновесие, не удержался и кубарем покатился вниз, к подножию «гряды». Падая, Оливер ударился плечом о торчащую кость, охнул от боли, но остановить падение не смог и летел по склону, пока не распластался у самого края поляны — всего в сорока футах от колен великана.
— Дурак! — раздался резкий голос Фроста над головой.
Оливер встал и отряхнул штаны, которые давно уже высохли, но стали очень жесткими. Он смотрел во все глаза, но не на великана, а на роившиеся вокруг разноцветные создания. Не в силах стоять на месте, он медленно двинулся вдоль исполинского тела. Грудь великана вздымалась в медленном, ровном ритме, и Оливер понял, что тот спит. «Но как долго? — подумал он. — Сколько надо проспать, чтобы на тебе вот так вырос лес?»
Оливер размышлял о том, что будет, если великан вдруг проснется. Заживет ли его плоть, или он навеки останется полусгнившим, словно трухлявое бревно? Он уже понял, что в этом мире существуют разные виды магии, в том числе поистине зловещие; но открывшееся его глазам поразительное зрелище напомнило ему, сколько еще предстоит узнать.
Из пупка великана росло семейство грибов, над которыми витала стайка похожих на светлячков созданий.
Оливер увидел, как бледное существо, излучавшее золотое сияние, подлетело к носу великана и скрылось в одной из ноздрей. Похожую на темную пещеру ноздрю озаряли изнутри вспышки разноцветного света. Вдруг один из светляков устремился к Оливеру и зажужжал прямо перед его лицом. Удивленный, испуганный, он отпрянул назад.
Существо склонило головку, с любопытством разглядывая Оливера. Это была крошечная обнаженная женщина с черными глазками и маленькими, как у колибри, фосфоресцирующими крылышками. Она танцевала в воздухе, разливая вокруг трепещущий лавандовый свет. Оливер издал короткий восторженный возглас и испытал шок, уловив ее запах — чудесный, освежающий. Вдохнув его, он почувствовал себя так, словно пробудился от долгого сна. На самом деле в воздухе царила мешанина самых разных ароматов, и Оливер понял, что вдыхает их с тех самых пор, как взобрался на «гряду».
— Les Bonnes Dammes[6], — мягко произнес зимний человек, спустившийся вслед за Оливером на поляну спящего великана.
— Это феи, — не отрывая взгляда от крошечных женщин, прошептал Оливер.
Не успел Фрост ответить, как сзади прозвучал чей-то голос:
— Точнее сказать, пери. Их предки были родом из Персии.
Оливер повернулся и увидел, что на вершине «гряды», с которой они только что спустились, стоит женщина. Выглядела она совсем по-человечески, но была в своем роде такой же поразительной, как спящий великан или порхающие пери, ибо во всем ее облике сквозило волшебство. Нежные, нефритового цвета глаза будто светились изнутри. Черные как смоль волосы обрамляли точеное, неуловимо-восточное лицо. Поверх простого черного платья струился медно-рыжий меховой плащ с капюшоном. Оливер мельком подумал, что ночь слишком тепла для такого одеяния. Но женщину это, похоже, нисколько не смущало.