— Хорошо, но почему бы мне не солгать? — быстро спросил Оливер. — То есть я ведь могу просто сказать, что я — один из Заблудившихся, что меня заманили сюда. И это наполовину правда, между прочим. Всю жизнь я мечтал сбежать куда-нибудь, в другую страну, где…
Пока Оливер говорил, Кицунэ не смотрела на него. Она внимательно вглядывалась в поле, простиравшееся к востоку от дороги. Здесь уже не было ни высокой травы, ни цветов — лишь голая, жесткая земля.
— Притворством здесь никого всерьез не обманешь. На Заблудившихся лежит печать. Стоит взглянуть на них, и сразу понимаешь, что они принадлежат этому миру. А ты — нет. Но даже если бы Фрост сумел тебя замаскировать, все равно Сокольничий видел тебя, и он помнит твой запах. Нет, слух о том, что среди нас есть Вторгшийся, распространится быстро, и тогда охотиться на тебя станут не только враги Приграничных, но еще и агенты с чиновниками обоих Королевств.
Оливер буквально онемел.
Фрост покосился на него:
— Никто из нас не хочет умирать, друг мой. Ты спас меня от смерти. И я сделаю все, чтобы вернуть этот долг, сохранить тебе жизнь и вернуть домой.
У Оливера екнуло в животе.
— Когда-то, давным-давно, я бы совсем не захотел возвращаться отсюда домой.
Кицунэ чуть повернулась, высунув из-под капюшона кончик носа. Оливер смотрел на нее.
— Ни одно путешествие нельзя считать завершенным, пока не вернешься туда, откуда начал свой путь.
Они продолжали подниматься по длинному пологому склону, молча размышляя о той опасности, которая их объединяла. По другую сторону дороги, на вершине холма, росли деревья, но очень редкие и невысокие, с тонкими стволами и странно искривленными ветками. Землю между чахлыми деревцами сплошь покрывали камни и жесткая, низкорослая трава. Оливер подумал, что когда-то ему уже доводилось это видеть — во сне, в ночном кошмаре. По правде говоря, весь этот холм казался ему странно знакомым, словно бы полузабытым.
— Так было всегда? — спросил он. — Я имею в виду закон. Вторгшихся всегда убивали?
— Всегда, — ответил зимний человек. — Единственный способ защитить этот мир — прятать его за Завесой.
Оливер кивнул. Значит, вот какой конец ему уготован. Что ж, это его путешествие, и надо идти вперед. Но раз уж он надеется выжить, то должен узнать как можно больше об этих Двух Королевствах. Иного выбора нет.
— А как же профессор Кёниг? — вскинула брови Кицунэ, соизволив наконец повернуться к ним лицом.
Зимний человек так сильно нахмурился, что лед на лбу затрещал.
— Наверняка это просто сказка. Что-то вроде местной легенды.
— Вовсе нет, — промурлыкала Кицунэ. — Я с ним однажды встречалась. Правда, очень давно.
— Кто такой профессор Кёниг? — Оливер взглянул на Кицунэ, но ответил Фрост.
— Обыкновенный человек. Историк. Собиратель фольклора. Коллекционировал, изучал, исследовал и, благодаря своим исследованиям, научился задавать правильные вопросы. Как гласит легенда, Кёниг убедил одного из Приграничных открыть для него портал, чтобы он смог изучить эту сторону Завесы. Если верить этой истории, он был единственным Вторгшимся, кто обнаружил наше существование, но получил дозволение жить.
— Но почему? Почему именно он?
Кицунэ откинула капюшон — впервые с тех пор, как они встретились с ней, — и ее шелковистые черные волосы заблестели на солнце.
— А вот этого я не знаю.
— Именно это мне и нужно узнать! — воодушевившись, воскликнул Оливер. — Может быть, разыскав профессора и узнав, почему они сделали для него исключение, я смогу найти способ заставить их забыть обо мне и оставить меня в покое.
— Теперь он, должно быть, уже очень стар, — с сомнением ответила Кицунэ.
— Но есть вероятность, что он еще жив, — возразил Оливер.
— Да, есть, — медленно кивнул Фрост, шедший между ними. — Так или иначе, тебе по-прежнему придется опасаться Охотников; впрочем, как и нам. Отдохнем в Песочном замке и двинемся в сторону Перинфии…
— Куда?
— В столицу Ефразии, одного из Двух Королевств. В Перинфии мы с Кицунэ попытаемся узнать, кто насылает Охотников на Приграничных. Там же можно попытаться что-нибудь разузнать и о профессоре Кёниге.