Этим утром город казался Теду живописнее, чем когда-либо. На его взгляд, такая вот картинка и стала в свое время навязчивой идеей Нормана Рокуэлла[10]: так сказать, Америка в лучшем виде. Бушевавшая всю ночь буря не успела причинить сколько-нибудь серьезный ущерб, однако перевернула все вверх дном. Хотя часы показывали всего лишь половину десятого, толпы ребятишек уже кидали снежки друг в друга (и в проезжающие мимо машины), лепили снеговиков и ангелов, строили снежные крепости. Дети в ярких разноцветных шапочках, с разгоревшимися щеками бегали наперегонки, визжа от удовольствия. Теду показалось, что ожила иллюстрация из «Сатердей ивнинг пост». Он прожил достаточно долго, чтобы помнить «Сатердей ивнинг пост», хотя и смутно. Но в этой экскурсии в Америку Рокуэлла не было ничего веселого.
— Что-то ты ужасно ворчлив нынче утром, Холливэлл, — пробормотал он, обращаясь к самому себе.
К счастью, ответа не последовало. А он всегда говорил своей жене, Джоселине, что, пока он говорит сам с собой, но ответа не получает, все нормально, а вот когда будет и спрашивать, и отвечать, можно начинать за него беспокоиться.
Когда-то, давным-давно, Джоселина считала его привычки забавными. Но прошло уже семь лет с тех пор, как она ушла от Холливэлла и покинула штат Мэн. Их дочь Сара жила в Атланте, штат Джорджия, и звонила отцу не чаще чем раз в несколько месяцев. Теду Холливэллу исполнилось всего пятьдесят три, но он чувствовал себя сварливым стариком. По крайней мере, такой образ он культивировал. И это приносило ему некоторое удовлетворение. В округе Уэссекс знали и помнили его. Не бог весть что, но все-таки.
Городские службы этим утром явно схалтурили: даже по центральным улицам могло проехать не более полутора машин сразу. Зато благодаря гололеду автомобилям приходилось ползти медленно: там, где снег счистили, на шоссе остался толстый, не менее дюйма, слой наледи. И когда взошло солнце, потеплело ровно настолько, чтобы дорога окончательно превратилась в каток. Быстрая езда в данной ситуации была бы признаком явного идиотизма. И все же Холливэлл выругался сквозь зубы, увидев прямо перед собой снегоуборочную машину. Словно в отместку, неуклюжий агрегат начал отстреливаться песком и солью, забрызгав решетку радиатора и капот автомобиля.
Из колонок неслись рождественские песенки Гарри Конника-младшего. Окажись в машине кто-то еще, суровый и мрачный образ, тщательно пестуемый Холливэллом, мог бы пострадать. Но сегодня детектив Холливэлл решил никого спозаранку не беспокоить. Нет ничего приятного в том, что шериф позвонил ему лично; но Тед не хотел портить отдых другим только потому, что его собственный выходной пропал к чертям. Поэтому он отхлебнул свой кофе и попытался немного расслабиться под веселую рождественскую музыку, подавляя желание выхватить табельное оружие и выпустить пару обойм в маячившую впереди снегоуборочную машину.
Когда Тед наконец добрался до Роуз-Ридж-лейн, он обругал водителя комбайна, а заодно его папашу с мамашей, и уж потом свернул направо. Некоторые дома на Роуз-Ридж-лейн были видны с улицы, остальные прятались в лесу, среди елей. Подъездные дорожки здесь, конечно, хорошо расчистили. Люди, жившие здесь, имели достаточно денег для того, чтобы уборщики приехали к ним в первую очередь и сделали подъездные пути гладкими, как пол в операционной, а сугробы по левую сторону — плотными, как бетонная стена.
Последний поворот по левой — океанской — стороне Роуз-Ридж-лейн вел к владениям Макса Баскомба. Холливэлл ничего не имел против хозяина усадьбы. Однажды они встречались, и Макс показался детективу очень любезным, вовсе не таким напыщенным, как можно было бы ожидать от столь богатого человека. Но если у Баскомба возникла проблема, это была проблема Киттериджского отделения полиции, а вовсе не Управления шерифа округа. Сам Баскомб, конечно, так не считал. Вероятнее всего, полагал, что раз его деньги помогли шерифу на выборах, то ему полагаются некие особые привилегии.
И вот он, Тед Холливэлл, почему-то превратился в одну из этих привилегий.
«Прислал бы лучше шериф старику бутылку дорогого ликера или коробку конфет», — думал он, преодолевая серпантин ведущих к дому дорог.
Он вынырнул из обсаженной с обеих сторон деревьями аллеи на подъездную дорожку, полукольцом подходившую к главному крыльцу дома. Такие бывают перед отелями или английскими родовыми поместьями. Холливэлл нажал на тормоза и несколько секунд просто смотрел на «поместье». И огромное главное здание с флигелями, и маленький вагончик чуть к северу от дома украшали рождественские гирлянды. Сочетание нетронутого, свежего снега, огоньков и плещущего позади океана придавало всей картине вид глянцевой почтовой открытки.
10
Норман Рокуэлл (1894–1978) — знаменитый американский художник-график, прославившийся прежде всего иллюстрациями для обложек журнала «Сатердей ивнинг пост», а также книжной графикой.