…или умереть.
Справа на дереве зашуршали листья, хрустнула ветка. Он нацелил ружье и отступил влево, проламывая заросли молодых яблонь. Повернулся, чтобы снова бежать вперед, к вишням, где были друзья…
И вдруг прямо перед ним, в ветвях яблони, возникла какая-то фигура. Времени для раздумий не оставалось. Оливер выстрелил, пробив большую дыру в груди твари, сидевшей на яблоне.
Но тварь не шевельнулась. Дерево закачалось, а существо осталось на прежнем месте. Ветки держали его за руки, за ноги, пронзая горло, глаза и рот. И Оливер увидел, что к отверстию от пули, появившемуся в груди мертвого человека, уже тянутся веточки, и прямо на ране распускается яблоневый цвет.
На плече покойника висела коричневая кожаная сумка. Человек был выше любого из людей, которых видел Оливер на своем веку, но все же он был человеком. В момент смерти его пальцы сжались в кулак, а теперь, когда ветки терзали плоть, пальцы начали разгибаться, и кулак слегка разжался.
Оттуда сыпались яблочные косточки.
Это о нем говорил Аэрико. О Яблочном Семечке.
Джонни Яблочное Семечко.
Джонни поймали не Охотники за мифами. Его убил демон вишневого дерева — возможно, желая подольститься к Охотникам.
Оливер отшатнулся. С дерева за спиной послышался знакомый липкий смех. Он обернулся, но слишком поздно.
Демон атаковал.
Если Киттеридж был сентиментальным сном Нормана Рокуэлла, новоанглийским городком, словно предвещавшим новую эру чистейших образцов американской мечты, то Коттингсли сам являлся источником рокуэлловских страстей, воплощением той эры и чистейшим образцом. Киттеридж оригинальничал, оставаясь при этом абсолютно современным городом двадцать первого века, укомплектованным, как полагается, кофейнями «Starbucks» и интернет-кафе. Поездка же в Коттингсли стала путешествием во времени. Назад, в прошлое.
До Рождества оставалось двенадцать дней. Крыши домов, деревья и лужайки покрывал хрустящий белый снег. Городок вызвал в душе Теда Холливэлла старые-старые воспоминания. Какой бы суровый имидж ни поддерживал детектив сейчас, в глубине души он по-прежнему оставался маленьким мальчиком, выросшим в городке, так похожем на этот. На каждом уличном фонаре здесь висел праздничный венок, на окнах каждого дома — рождественские гирлянды. Дети играли в снежки во дворе школы, выстроенной из красного кирпича. Проезжая по центру города, мимо старой железнодорожной станции и парка с открытым катком, Тед увидел супружескую пару, увешанную пакетами и коробками с рождественскими подарками. Они неспешно шествовали по тротуару, и на мужчине была старомодная шляпа — точно такая, какую любил носить его дядя Бад.
«Живут, словно в снежном глобусе[23]», — подумал Тед.
Он не сомневался, что если бы приехал сюда летом, то увидел бы детей в аккуратной простой одежде, играющих в мяч на пустыре или в бейсбол на школьном дворе. По субботним вечерам на эстраде в парке играл бы струнно-духовой оркестрик, по аллеям гуляли толпы людей с воздушными шарами и мороженым, и может быть, даже запускали бы фейерверки. Поездка в Коттингсли взбудоражила Холливэлла, задев ту струнку его души, которая давно уже не звучала. К наслаждению примешивалась горечь, но он радовался, что приехал сюда. Предыдущий визит в Коттингсли не вызвал у него подобных чувств, но тогда он был моложе, и с ним приезжали жена и дочь. Тогда он был не один.
И как ни странно, в этом местечке, словно застрявшем в прошлом, где Тед никого не знал, он впервые за многие годы почувствовал себя не так одиноко.
Потом он увидел голубой стеклянный шар на посту перед полицейским участком, и ощущение радости бытия, навеянное Коттингсли, сразу улетучилось. Этот городок, как и все прочие города на земле, уже осквернило насилие. Если когда-то он и был мечтой о другой эпохе, или казался ею на первый взгляд, — те времена давно прошли. Всякие остатки невинности, которые пытался сохранить Коттингсли, исчезли после жуткого убийства Алисы Сент-Джон, случившегося на глазах у множества людей.
Холливэлл припарковался у полицейского участка и поставил на приборную доску за ветровым стеклом табличку с надписью: «Управление шерифа, округ Уэссекс». Покинув теплый салон автомобиля, он поежился и застегнул молнию на куртке. Всего пара часов езды к северу от привычных мест, а уже заметно холоднее.
«Или, может, ты просто стареешь, Тед? Стареешь с каждым часом…»
За конторкой сидела милая рыжеволосая девушка, почти подросток. Когда Тед вошел, она подняла взгляд от книги и вежливо улыбнулась. Холливэлл подумал, что ей никак не меньше восемнадцати лет, раз она здесь работает — ведь для этого надо было окончить среднюю школу, — но на восемнадцать она совсем не тянула.