Анджер хмыкнул и опустил голову, глядя себе под ноги. Потом с прищуром посмотрел на Холливэлла:
— И что вы обо всем этом думаете? Дело рук сына Макса Баскомба? Помешался, сошел с ума? Или убегает от того, кто убил его отца и малютку Сент-Джон?
Тед Холливэлл потер руки и подышал на ладони, пытаясь согреться. Они шли по парку между высоких елей и сосен, мимо закрытой на зиму детской площадки, с которой убрали все качели, к открытому катку, все еще огороженному желтой полицейской лентой.
— В деле Баскомбов много странностей, — сказал он, не глядя на Анджера.
Ему не хотелось подыскивать слова, чтобы выразить свое замешательство по поводу необычного исчезновения сначала Оливера, а потом и Колетт. В обоих случаях оставалось совершенно неясно, как они покинули дом. А Оливер к тому же пропал в самый разгар метели.
— Но вы не думаете, что убийца — сын?
Анджер задал прямой вопрос. Холливэлл не мог уклониться от ответа.
— Я не считаю его убийцей. Но ничего нельзя знать наверняка, не так ли?
В разговоре возникла пауза: видимо, Анджер обдумывал его ответ, который Холливэлл намеренно сформулировал очень осторожно. Он был уверен, что второй детектив разделяет его колебания. Такую уж цену приходилось им обоим платить за свою работу: притупление слепой веры в человечность.
— Да, — согласился Анджер. — Думаю, вы правы.
Когда они приблизились к катку, за которым виднелась станция, Анджер остановился и указал на юг. В той стороне росло особенно много хвойных деревьев. Ели и сосны теснились вплотную друг к другу, образуя что-то вроде маленького леса в середине парка.
— Согласно показаниям детей, которые первыми увидели его, Баскомб вышел из гущи деревьев вместе с женщиной-азиаткой, одетой в меховую шубу с капюшоном.
Холливэлл нахмурился:
— Впервые слышу о ней.
Анджер пожал плечами:
— Запрос делали только на Баскомба… Но обратите внимание — все свидетели убийства Алисы Сент-Джон показывают, что убийца явился тем же путем. Некто в черном или сером плаще — прямо-таки воплощение самой Смерти — выскакивает из леса, хватает первого попавшегося ребенка, и…
Он поморщился и покачал головой:
— Бедная малышка! Моя жена работает воспитательницей в детском саду. Алиса ходила к ней в группу, лет шесть или семь назад. Хорошенькая, как цветочек.
Подробности убийства девочки содержались в предварительном отчете коронера, поэтому Холливэлл не стал настаивать на их повторении. Убийство было чудовищным. Малышке вырвали глаза, и смерть наступила в результате потери крови и травмы. Но кое-какие места в отчете Холливэлл хотел прояснить для себя, и некоторых вопросов избежать не мог.
— Мне очень жаль, детектив. Случай просто кошмарный.
Анджер мрачно кивнул.
— В предварительном отчете сказано, что ее глаза следователи не нашли. Они все еще…
— Ни следа, — с отвращением в голосе произнес Анджер. — Представляете? Этот тип убивает ребенка у всех на виду, калечит ее вот так вот… а глаза забирает в качестве трофея? Не представляю себе человека, способного на такое.
Холливэлл направился к катку. Он не стал нырять под полицейскую ленту, чтобы осмотреть каток. Там не было ничего, кроме льда. Свежевыпавший снег скрыл и следы крови, и разметку положения трупа, сделанную местной полицией. Сейчас уже ничего не напоминало о случившемся, кроме желтой ленты. Но Тед все равно не мог оторвать взгляда от точки на льду, где, как он представлял себе, все и произошло. Двое детишек лепили из снега ангелов не далее чем в тридцати ярдах от места происшествия, но других детей было не видать. Наверняка большинство родителей заперли отпрысков дома на всю неделю.
— Наши сотрудники находились в том конце парка, — продолжал Анджер, указывая на север. — Полицейские заметили, как Баскомб и та женщина разговаривали с детьми. Потом они вдвоем двинулись к станции, а один мальчик стал что-то кричать им вслед. Дети утверждают, якобы эта парочка что-то знала об убийстве Алисы. В общем, наши ребята что-то заподозрили и пошли к ним, хотели задать им пару вопросов. Тогда Баскомб с той женщиной побежали. Прямо на станцию.
Рассказывая, Анджер провел Холливэлла через дорожку, отделявшую парк от станции, и они начали подниматься по лестнице в здание вокзала. Пройдя его насквозь, вышли на платформу. Поездов видно не было.
— Этот поезд — приманка для туристов. Игрушечная железная дорога. Пассажирам разносят горячий шоколад, а те распевают рождественские гимны и делают вид, что едут на Северный полюс. Детишкам, конечно, нравится. А доходы идут на поддержание старых поездов. Да и сама станция содержится в приличном виде. Историческая достопримечательность. Чертовски жаль будет, если вместо нее понастроят магазинов.