Почему наших молодых родовспомогателей высмеивают как фанатиков, когда в грязных берлогах и подвалах чикагских трущоб они стараются окружить бедных матерей фанатической чистотой по методу своего учителя де Ли?
Может быть, внутренние ранения, причиненные матери выходящим младенцем, кажутся нашим докторам не такими открытыми и серьезными, как широко зияющие раны при хирургических операциях? Может быть, они рассуждают так потому, что невидимый стрептококк, таящийся на руках и инструментах, угрожает такой же невидимой ране? Вполне возможно, что это и есть одна из причин их небрежности.
Но как все-таки может быть, что бедные, тесные и грязные квартиры оказываются безопаснее многих чистых с виду больниц с их белыми плитками и сверкающими аппаратами для истребления микробов? Об этом-то и речь. В этом и заключается один из секретов, открытых де Ли, соблюдаемый как ритуал, как религиозный обряд его последователями из Родильного центра. Это и является объяснением их великолепной статистики в борьбе с родильной горячкой; это да еще их пылкая, честная ненависть ко всякой болезни и всякой смерти.
Конечно, среди четырнадцати тысяч пятисот женщин, которых учащаяся молодежь Центра обслужила за пять лет, было несколько смертей от родильной горячки. Было также некоторое количество зараженных рожениц, но, к счастью, без плохого исхода. И однако же если детально разобраться в каждом из этих редких трагических случаев, то окажется, что работники Центра тут совершенно ни при чем.
В общем когда они начинали работать, в 1932 году, едва ли можно было надеяться на какую-нибудь особенно благоприятную статистику. Они благополучно провели роды у первых трехсот шестидесяти девяти матерей, когда однажды родовая бригада, примчавшись на квартиру к девятнадцатилетней роженице, увидела, что та без них родила своего первого ребенка.
Температура уже была повышена. На девятый день — смерть. Вскрытие показало, что смерть произошла от лопнувшего гнойного абсцесса, который образовался, конечно, задолго до того, как Центр узнал о существовании этой женщины.
— Но мы все равно считаем эту смерть нашей, — сказала Тэккер в ответ автору, когда последний пытался протестовать. С полным пренебрежением к очевидным научным фактам Тэккер добавила: — Если начать копаться и чистить свою статистику, то можно вычистить самого себя из каждого печального случая.
Прошло несколько месяцев. Тэккер отчаянно насаждала гигиену среди своих интернов, студентов и сестер. Рысьими глазами наблюдала она, как кипятятся инструменты. Молодым акушерам под страхом чуть ли не уголовного наказания запрещалось внутреннее исследование роженицы, если только какое-нибудь очень серьезное осложнение не потребует этого. И вот с помощью своей безопасной и верной системы «сидеть и ждать», не применяя никаких инструментов для извлечения ребенка, если он может самостоятельно родиться без вреда для матери, под строгим, но демократическим диктаторством Тэккер они обслужили тысячу восемьсот тридцать двух рожениц подряд, и ни одна из них не умерла от заражения.
Это был поистине блестящий результат! Одна на две с лишним тысячи — против одной, умирающей от родовой инфекции, на каждые четыреста американских рожениц! Но вот, увы, и вторая мать после сравнительно легких родов ни с того ни с сего стала гореть в лихорадке. Одно время ей сделалось как будто лучше, и она, несмотря на строжайший запрет врачей, решила устроить себе внутреннее спринцевание. Вскоре она умерла. В данном случае тоже было установлено, что эта женщина носила в себе гонорейную инфекцию, которая под влиянием родов вызвала у нее общий перитонит.
Автор опять напомнил Беатрис Тэккер, что согласно международной классификации причин смерти эту смерть никак нельзя ставить в связь с акушерскими причинами. Тэккер свирепо сверкнула глазами.
— Это наша смерть. А может быть, мы сами сделали упущение? Я не могу поручиться, что интерн или сестра не внесли туда какую-нибудь другую инфекцию.
В настоящее время статистика Чикагского родильного центра выглядит вот как.
За три с половиной года ни одна из обслуженных Центром матерей не умерла от родильной горячки. Было, конечно, много случаев заражения и горячки, но от микробов, которые не могли убить. К моменту, когда пишутся эти строки, Центр обслужил девять тысяч триста семьдесят матерей подряд без единого случая смерти от родильной горячки.
А по всей Америке одна мать из четырехсот рожает детей только для того, чтобы погибнуть от заражения.