И никогда больше она не поднималась кверху. Исключением были только те двое — со злостным сифилисом, — у которых получился возврат, да еще один больной, который неаккуратно ходил на лечение.
Те несчастные, у которых исследование спинномозговой жидкости давало положительную реакцию, предсказывающую опасность сифилиса мозга, быстро приходили к отрицательной реакции и сохраняли ее. У тех больных, у которых спинномозговая реакция была отрицательной, никогда в дальнейшем не развивалась зловещая положительная.
Надо, однако, подчеркнуть, что Симпсон и Кенделл рассматривают этот метод лечения раннего сифилиса только как эксперимент и ни в коем случае не претендуют на то, что он уже вполне применим к миллионам американских сифилитиков. Но вот чего нельзя отрицать: что смешанное лихорадочно-химическое лечение колоссально облегчило борьбу с сифилисом у их пациентов. Правда, Симпсон с Кенделлом работали с полной страховкой. Через десять недель после окончания смешанного лечения они закрепляли полученный результат двадцатинедельным курсом легкого лекарственного лечения без лихорадки.
В общей сложности у них получалось всего тридцать недель лечения против почти двухлетнего стандартного лечения мышьяком и висмутом, которое требуется для ранней стадии сифилиса!
Экспериментальные данные Симпсона и Кенделла говорят о том, что одна лихорадка — без химического лечения — не дает эффекта. Но другие опыты указывают на то, что при лечении больных лихорадкой требуется гораздо меньше опасного мышьяка: больные поправляются, и цифра кановских единиц падает так же быстро, если главной составной частью лекарства является не мышьяк, а менее ядовитый висмут.
Эти факты предсказывают полный переворот в современных методах лечения, слишком длительного, слишком болезненного, слишком ядовитого.
В свете всех этих данных почему бы не организовать широкий опыт на тысячах ранних сифилитиков — опыт, которого требуют скептически настроенные врачи? Симпсон и Кенделл не могут этого сделать в Дэйтоне, потому что в их распоряжении нет такого количества больных. Но признавая, что предстоящая великая кампания за контроль над сифилисом должна пока оставаться в рамках химического лечения, почему бы не организовать одновременно массовую проверку дэйтонского эксперимента в клинике отдела здравоохранения на Горячих ключах, в Арканзасе, куда тысячами стекаются сифилитики в разных стадиях болезни?
Автор никогда не забудет слов Уорли Кенделла, который был передовым борцом, исследователем и наблюдателем в этом смелом дэйтонском опыте с лихорадочно-химическим лечением.
— На основании того, что я видел, — говорил Уорли, — могу вам сказать только следующее, если бы мне суждено было тяжело заболеть и я мог бы сам выбирать себе болезнь, то это был бы не туберкулез, не диабет, не рак и не пневмония. Я знаю, что я выбрал бы!
— Вы бы выбрали…
— Сифилис, — сказал Кенделл с улыбкой.
Да, машинная лихорадка завоевала уже себе положение, и особенно показательным является тот факт, что из тридцати двух больных только один недостаточно аккуратно посещал лечение.
— Их не нужно было даже уговаривать, — рассказывает Уорли Кенделл. — Они сами шли охотно. И не только потому, что они так хорошо и быстро поправлялись, а их легко можно было заинтересовать и в самой науке. Они то и дело спрашивали: «Ну, доктор, как мои единицы?»
И этому совсем не надо удивляться, потому что основной факт таков: чем точнее, чем научнее любая борьба со смертью, тем меньше тайны приходится делать докторам из своей работы. Пациент становится активным участником научного опыта.
Да, машинная лихорадка за короткий срок стала новым мощным средством борьбы, и не только против сифилиса. В десятках американских больниц лихорадка применяется теперь для борьбы с гонореей, пляской святого Витта, артритом и даже сердечными болезнями на почве ревматизма. Заражения глаз, которые могли бы привести к слепоте, излечиваются теперь мощным заразоубийственным действием лихорадки. И любопытная болезнь — перемежающаяся лихорадка, которая получается от употребления непастеризованного молока коров, больных инфекционным абортом, быстро проходит, если к естественной лихорадке от самой болезни добавить машинную лихорадку. Видные исследователи в Рочестере, Нью-Йорке — в клинике Мэйо, в Омахе, Дэнвере, Детройте, Кливленде и других городах горячо идут по новым следам, пробуя силу машинной лихорадки против многих человеческих болезней, когда естественной лихорадки самого организма недостаточно.