- За несколько минут вы, кабальеро, совершили две серьезные ошибки, ответил всадник. - Во-первых, вы подошли ко мне вплотную без всяких предосторожностей. Во-вторых, совершенно не зная меня, вы просите моей помощи и покровительства.
- Я вас не понимаю, сеньор, - удивился мексиканец. - Разве люди не должны помогать друг другу?
- В цивилизованных странах - да, - с усмешкой продолжал всадник. Однако в пустыне встреча с человеком почти всегда таит в себе опасность: ведь мы дикари.
Мексиканец не мог скрыть удивления.
- Итак, - сказал он. - Неужели вы не протянете руку помощи себе подобным и тем самым обречете их на погибель?
- Мне подобные, - возразил всадник с язвительной иронией, - хищные звери. Между вами и мною нет ничего общего, уйдите и оставьте меня в покое.
- Хорошо, - надменно проговорил мексиканец, - я не буду докучать вам более. Если бы дело касалось меня, я не стал бы просить вас ни о чем. Жизнь не настолько мне дорога, чтобы я пожелал ее продлить способом, оскорбляющим мою честь, но с нами женщина, почти ребенок, моя дочь, которая нуждается в немедленной помощи и может умереть, если такая помощь не будет ей оказана.
Всадник ничего не ответил и отвернулся, словно ему было неприятно продолжать разговор. Мексиканец вернулся к своим спутникам, остановившимся у внешней кромки леса.
- Ну что? - спросил он, с беспокойством глядя на дочь.
- Сеньорита лишилась чувств, - печально ответил один из его спутников.
Мексиканец горестно вздохнул и несколько минут с волнением смотрел на дочь, потом вдруг, охваченный отчаянием, побежал к незнакомцу. Тот уже сидел в седле, собираясь уехать.
- Остановитесь! - вскричал мексиканец.
- Чего вы еще от меня хотите? - спросил незнакомец. - Дайте мне уехать и благодарите Бога, что наша неожиданная встреча в этом лесу не возымела для вас неприятных последствий.
В этих загадочных словах таилась угроза, которая не могла остаться незамеченной мексиканцем. И все-таки он не унимался.
- Невозможно, - горячо заговорил он, - чтобы вы были таким жестоким, каким хотите выказать себя. Вы еще очень молоды и ваше сердце не может быть столь бесчувственным и суровым.
Незнакомец рассмеялся каким-то странным смехом.
- У меня нет сердца, - сухо проговорил он.
- Заклинаю вас именем вашей матери, не бросайте нас!
- У меня нет матери.
- Ну, тогда именем существа, которое вы любите более всего на свете.
- Я не люблю никого.
- Никого? - растерянно повторил мексиканец. - Если так, то я весьма сожалею, потому что вы должны очень страдать.
Незнакомец вздрогнул, лихорадочный румянец залил его лицо, но он тотчас же взял себя в руки.
- Теперь дайте мне уехать.
- Нет, прежде я должен узнать, кто вы.
- Кто я? Ведь я уже сказал. Хищный зверь, существо, имеющее человеческое обличье, но питающее ко всем людям лютую ненависть, которую ничто и никогда не способно будет утолить. Молите Бога, чтобы вам впредь не довелось встретить меня на своем пути. Я как ворон: один мой вид приносит несчастье. Прощайте!
- Прощайте! - печально прошептал мексиканец. - Да сжалится над вами Господь и да не накажет он вас за вашу жестокость!
В эту минуту до мексиканца донесся голос дочери, хотя и слабый, но нежный и мелодичный, как пение американского соловья.
- Батюшка! Мой добрый батюшка! Где вы? Не оставляйте меня!
- Я здесь, здесь, дочь моя! - крикнул в ответ мексиканец и поспешил на зов дочери.
При звуках этого мелодичного голоса незнакомец встрепенулся, в его голубых глазах сверкнула молния, по спине пробежал холодок, и он схватился рукой за сердце, словно стараясь не дать ему выпрыгнуть из груди. Несколько секунд он пребывал в нерешительности, потом пришпорил лошадь и вскоре очутился рядом с мексиканцем.
- Чей это голос? - спросил он каким-то странным голосом, опуская руку на плечо мексиканца.
- Голос моей умирающей дочери, - в ответе мексиканца слышался горестный упрек.
- Умирает! - прошептал незнакомец с волнением - Умирает она?
- Позвольте мне пойти к моей дочери.
- Батюшка! Батюшка! - продолжала звать девушка слабеющим голосом
Незнакомец выпрямился Лицо его вдруг приняло выражение непоколебимой воли.
- Она не умрет, - сказал он глухим голосом, - пойдемте.
Девушка неподвижно лежала на земле с закрытыми глазами; лицо ее покрывала смертельная бледность, только слабое, прерывистое дыхание и свидетельствовало о том, что в ней теплится жизнь Окружавшие ее люди неотрывно глядели на нее с выражением глубокой печали, и крупные слезы орошали их загорелые щеки
- О! - вскричал отец, упав на колени возле девушки и осыпая ее руку поцелуями, смешанными со слезами. - Я отдам все свое состояние и саму жизнь тому, кто спасет мою дочь!
Незнакомец спрыгнул с лошади и несколько минут внимательно глядел на девушку. Затем обратился к мексиканцу.
- Какая болезнь поразила девушку? - спросил он.
- Ах! Болезнь неизлечимая ее ужалила коралловая змея Незнакомец сурово нахмурил брови.
- Если так, то она неминуемо погибнет, - сказал он глухим голосом.
- Погибнет? О, Боже! Нет, нет! Моя дочь! Моя любимая дочь!
- Да, если только Сколько времени прошло с тех пор?
- Нет еще часа.
Лицо незнакомца просветлело, но он продолжал молчать. Между тем сгрудившиеся вокруг него мексиканцы с тревогой и нетерпением ждали, что он скажет.
- Менее часа? Тогда ее еще можно спасти. Мексиканец облегченно вздохнул.
- Вы уверены в этом? - спросил он Незнакомец пожал плечами.
- Я ручаюсь только в одном - сделаю все возможное и даже невозможное, чтобы вернуть вам дочь.
- О, спасите ее! Спасите! - умолял несчастный отец. - Кто бы вы ни были, я буду благословлять вас до конца своих дней!
- В этом нет никакой необходимости, - сухо сказал незнакомец. - Не ради вас попытаюсь я спасти этого ребенка. Впрочем, каковы бы ни были причины, побуждающие меня к этому, я избавляю вас от какой бы то ни было благодарности...
- Вполне возможно, что вы говорите искренне, но я...
- Довольно! - резко оборвал его незнакомец. - Мы и так уже потеряли много времени на пустые слова. Поспешим, пока не поздно.