— Сейчас уйдем, — пригрозил Кит алкашу, — вино выльем, а бутылку в озеро бросим. Все равно домой ее нельзя теперь нести.
Этого дядя Леша не выдержал. Он снова заплакал.
— Вот, — жаловался он неизвестно кому, — вот как издеваются! Видят, что человек больной, истощенный, и делают с ним что хотят. — Слезы с трудом пробивались сквозь полуседую щетину на его щеках, повисали на подбородке.
— Отдай ему бутылку, — прошептал Даня, — ну его. Жалко…
— Нельзя, — жестко ответил Жутик, — испортим всю операцию. Как можно!
— Дядя Леша, — всё тем же неумолимым тоном сказал Жутик, — или вы рассказываете про фрукты, или мы уходим!
С педагогики алкаш перешел на философские заключения — видно, глоток уже подействовал на него:
— Вот какие пошли у нас дети, — объявил он, — жестокие, расчетливые, бессердечные… у родителей вино воруют… Не на кого больше надеяться, не на кого положиться. Смена наш, — подвел он итог, — потеряла всякий стыд!
— Дядя Леша! — взмолился Беляш. — Ну что вы выступаете! Время же уходит, нам скоро в школу пора. Честное слово, уйдем!
Алкаш с трудом поднял голову.
— Ладно, — сказал он, — всё расскажу. Было бы мне одному нужно — молчал бы до самой смерти. Но ради людей, — дядя Леша решительно встал, — ради людей на всё решусь! Пошли! — скомандовал он. — Пошли за дядей Лешей — он не жадный, как некоторые. Ему ничего не нужно — он всё отдаст. Давай, я бутылку понесу, у меня больше опыта.
— Мы сами, — ответил осторожный Беляш и заложил портвейн за пазуху.
Через некоторое время трое остановились чуть ли не центре лесопарка, у густой и высокой заросли крапивы, заполнившей широкую, неизвестного происхождения яму.
— Тамочки, — сказал дядя Леша, — в самой, значит-понимаешь, середине. Крапиву надо палкой раздвигать.
— А что там? — спросил Даня.
— Пройди — увидишь. Вот тебе палка. — Дядя Леша вытащил из крапивы, видимо, припрятанную рогатую ветку и дал Дане.
Тот спустил рукава куртки пониже и стал прокладывать путь среди высоких к осени, полутораметровых, нестерпимо жгучих стеблей. В середине ямы крапивы не оказалось, здесь был травяной круг.
— Дерн теперь сними, — услышал он голос дяди Леши.
Шах не сразу понял, что травяной круг это дерн. Он взялся за траву, за зеленую ее шевелюру, потянул. Трава легко поднялась вместе со слоем земли, и он видел под ней круглую, темного пористого металла крышку диаметром примерно 60 сантиметров.
— Кит! — обернулся он. — Здесь, кажется, люк!
— Люк, люк, — подтвердил дядя Леша, — что же еще.
— Люк? — недоверчиво спросил Беляш, всматриваясь в металлический круг. — Слушай, правда, люк. — Через мгновение он стоял рядом с Даней. По проложенному среди крапивы коридору к ним прошел и дядя Леша.
— Крышку-то подними, — Он растирал обожженые крапивой локти. — И, значит-понимаешь, туда.
— Дядь Леш, а чье это? — спросил Жутик.
— Ни мое, ни твое — неизвестно чье. Хозяин не объявляется. А раз его нет — можно и попользоваться. Поднимай крышку! — скомандовал он Дане.
Металлический круг откинулся легко, сразу за ним охотники увидели лесенку, похоже, из алюминия, внизу было светло…
Шестиклассники повернулись к дяде Леше. На лицах был вопрос.
— Не боись, хлопчики, я там сколько раз уже бывал! — Алкаш оживал с каждой минутой. — Кто первый?
— Давайте вы, — предложил Никита.
— Я? Пожалуйста! Для Лехи страшней похмелья ничего на свете нет. — И стал спускаться по лесенке.
За ним ступил неуверенной ногой Шахов и чуть было не сорвался вниз. Под землей он увидел пещеру-тоннель с круглыми земляными боками, укрепленными такими же, как у лесенки, частыми алюминиевыми "ребрами". На ребрах светились матовые чечевиднобразные плафоны. На "полу" пещеры была аккуратно возделанная грядка, на которой росли низехонькие деревца, на каждом висело по три янтарных плода. Пахло в подземелье пряно и незнакомо: не то цветами, не то плодами, может, цитрусами.
Сзади послышался шум — это спустился Жутик. Вот и он открыл рот, глядя на плафоны и грядку.
— Ты крышку опустил? — спросил его дядя Леша, по-хозяйски присевший у грядки.
— Нет.
— Так закрой, здесь, видишь, светло. Пусть только мы об этом знаем.