– Ба, – шепотом произнес Рэйман, – да им лет по пятьсот.
Он показал на огромные загнутые ногти на руках у «Полосатого». Казалось, что этот господин не только не стрижет ногтей, но и пользуется, специальным средством для их ускоренного роста.
– Такими ногтями можно обзавестись в лавке любого из филиалов Диснейленда, – заметил Игон. – Они продаются по семьдесят пять центов штука и прикрепляются к пальцам обычным клеящим карандашом...
– Да и как он мог свободно расхаживать по улицам, имея такое украшение? – прошептал Пит. – Сейчас не старые времена, когда любые шуточки сходили с рук, да и не День всех святых... Даже полицейский-новичок, едва завидев парня с загнутыми когтями, арестовал бы его по подозрению в вампиризме. Многие еще помнят налет на Банк крови...
Пока они перешептывались, ритм дыхания вампира незначительно участился. Упырь спал неглубоко и наверняка что-то слышал сквозь сон.
– Эй! – шепотом окликнул спорщиков Пит. – Смотрите!..
Ногти «Полосатого» на глазах у охотников постепенно исчезали. Они прятались куда-то внутрь пальцев, словно выдвижные лезвия ножа.
– Впервые такое вижу, – недоуменно пробормотал Рэйман.
Когда он поднял голову, на него с болезненным прищуром уставились неподвижные, в красных прожилках, глаза вампа. «Полосатый» провел рукой по лицу, вытянул губы в трубочку и издал отчетливый чмокающий звук.
– Э-э... – пробормотал он, – простите, досточтимые господа, но... Что вы делаете в нашем фамильном склепе?
Охотники переглянулись. Игон молча со значительным видом кивнул.
– Вам крупно не повезло, – произнес Пит. – С фамильным склепом придется надолго проститься. Вы – в полицейском участке.
– И от кого же вы нас охраняете? – раздался негромкий низкий голос.
Это проснулся обладатель нежно-розового шрама. Он выпрямился на скамейке и исподлобья рассматривал охотников.
– От вас самих, – философски заметил Игон. – Через пару минут в камеру войдет капитан Фог. Он предъявит вам официальное обвинение в вампиризме.
«Шрам» скривился и повернулся к своему товарищу.
– О чем поет этот очкастый четырехлитровик?
«Четырехлитровиками» вампиры обычно называли людей – по количеству крови, содержащейся в человеческом организме.
Джентльмен в полосатом костюме пожал плечами:
– Он даже не представился!..
В его голосе слышалась неподдельная горечь.
– Опять на пушку берут, – разочарованно протянул «Шрам». – Это становится невыносимо.
– На пушку? – неожиданно взвился Рэйман. – А это что?
Стэнс вдруг схватил «Полосатого» за челюсть и крепко встряхнул его. Вампир невольно оскалился, показав снежно-белые клыки.
– Может, ваш дантист вставил вам по ошибке волчьи зубы?
– Да пошел ты... – презрительно бросил «Шрам». – На, смотри!
Он с рычанием оскалил пасть, утыканную длинными, острыми, как кинжалы, зубами. Затем вытер губы платком и, как ни в чем ни бывало, добавил:
– Не забудь внести в протокол: подозреваемый чистосердечно признался в том, что он – убежденный упырь и пожиратель крыс.
Все, что за этим последовало, казалось, произошло в какие-то доли секунды.
«Полосатый» схватил Рэймана за руку и с хрустом вывернул ее. «Шрам» наотмашь ударил Игона по лицу. Тот неожиданно для самого себя оказался в дальнем конце камеры, сложенный то ли вдвое, то ли вчетверо... Кто-то из джентльменов вцепился зубами в шею Питера. Другой в это время одним ударом высадил дверь камеры...
Выход был свободен, если не считать капитана Фога, выросшего на пути вампиров с громадным винчестером наперевес, да Уинстона Замаяну, торопливо извлекающего из сумки бластер. Лизун, задумавшись о чем-то возвышенном, беспечно парил вокруг настольной лампы.
Фог выстрелил в «Шрама» почти в упор. Пуля разворотила грудь, продырявив прекрасный костюм прямо напротив сердца вампа; из дыры показалась капля бурой, почти коричневой крови, которая тут же свернулась, не успев пролиться на пол. Капитан зачарованно смотрел на «Шрама», ожидая, что тот сейчас кувыркнется на пол и протянет ноги... Но вампир лишь недовольно поморщился и свалил капитана полиции прямым ударом в челюсть. Челюсть Фога тут же съехала набок.
«Полосатый» сбил с ног Замаяну, так и не успевшего воспользоваться бластером.
Лизун, очнувшись от своих мыслей, издал отчаянный писк и заметался по участку. Прочертив в воздухе несколько размашистых зеленых траекторий, он без всякой задней мысли врезался в оказавшуюся на его пути оскаленную физиономию «Шрама» и размазался по ней подобно подтаявшему студню. «Шрам» дернул головой и издал свой коронный оглушительный рык. Лизун вежливо пискнул и мгновенно стек на пол грязной лужицей...