– Но как мог знать Макс, что Виктора долго не будет в Риге?
– Витя же в экспедиции десять месяцев в году! Так было всегда. И при Максе. Макс это знал. Да и я сказала...
– И он это использовал, – ввернул Алеша Лактионов.
– Использовал, – подтвердила, вздохнув, Татьяна Леонардовна. – Но с паспортом еще не все... Когда Виктор – он и не подозревал, что Макс вернулся, – прислал мне свой паспорт ценным письмом, Макс взял паспорт и тут же начал ныть, а это он умеет: «Мама, напиши, что перевод задерживается и что ты вернешь документ Витьке попозже». Тут я его прямо спросила: «Ты приехал официально?» И он ответил: «Я приехал полуофициально, но не волнуйся, все в порядке, вопрос о возвращении в подданство в основном уже решен, а пока пусть Витькин паспорт будет у меня: мы же так похожи».
– А деньги у Макса были? – опять вмешался Алеша.
– Не знаю. Во всяком случае, у меня денег он не просил. Но мне ничего не давал. Те десять дней, когда он не высовывал носа из дому, ожидал паспорта, я все покупала сама, на свои деньги...
Алеша хотел еще что-то спросить, но Савин вернул разговор в главное русло:
– Татьяна Леонардовна, вы говорили, что Макс приехал в апреле?
– Да, помнится, в Межапарке еще был снег. По-моему, начало апреля.
– Как он был одет?
– Можно сказать, по-зимнему. Большая мохнатая шапка. Куртка из нынешних модных. Ну, а потом он все это бросил, стал носить Витины вещи. Его рубашки, джинсы, обувь.
– А куда же делись те, зимние вещи?
– С ними было так. Макс сам завернул их в старые газеты и запихнул на антресоль в передней, сказал, чтобы я не трогала, он их продаст. А потом уехал срочно, сказал – хлопотать.
– Ну, и где они сейчас? – опять спросил молодой помощник Александра Степановича: лейтенант Лактионов заочно оканчивал юридический, готовился стать следователем. «Пусть подключается к работе, – думал Савин, – пусть практикуется, когда есть возможность».
– Они там же, в передней, на антресоли. Вам они нужны? В ванной стоит лесенка, можно ее взять.
К дверцам антресоли была подставлена комнатная стремянка. Алеша, раскрыв дверцы, подтянулся на руках и до половины втиснулся в темную глубину. Черный нейлоновый квадрат вызвал удивление обоих понятых.
– Но это же не куртка! – воскликнул один из них – старичок, вдруг осознавший значительность своей роли. – Это даже не похоже на куртку!
– А вот мы сейчас проверим. – Майор встряхнул кусок нейлона. Из него вытряхнулись рукава, обозначился воротник, от которого вниз шла темная застежка-«молния». Под левым рукавом майор нашел резиновый клапан, такой же, как на спасательных жилетах. Начал в него дуть, нейлон стал раздуваться, постепенно приобретая форму куртки пятьдесят второго или пятьдесят четвертого размера.
– Все равно это не зимняя куртка, – не сдавался старичок. – Надувай не надувай, в ней же холодно!
– Это вам будет холодно, если вы наденете ее на себя, – с усмешкой, адресованной кому-то третьему, сказал майор. – А мне, если я увижу вас со стороны, будет казаться, что вам тепло... Ишь, изобретатели!
Старичок ничего не понял, смутился и замолчал. В темном прямоугольнике антресоли показалось круглое лицо Алеши Лактионова:
– Александр Степанович, ловите шапку!
Майор Савин предъявил шапку понятым. Попросил осмотреть внимательнее. Опять старичок понятой удивился:
– Поди ж ты... Такой пушистый малахай, а сожмешь – в карман засунуть можно... Вот что значит заграница!
Майор неожиданно улыбнулся.
– В самую точку попали! Заграница хитра. Но и мы, как видите, не лыком шиты.
Когда они прощались с понятыми на лестничной площадке, бойкий старичок заговорщически подмигнул майору, придвинулся к нему вплотную и сказал, кивнув на дверь:
– Сынок-то... на маму так орал. Я сам слышал, как она плакала.
«Мама снилась мне в длинном белом одеянии...» – вспомнил Александр Степанович.
Прежде чем вместе с лейтенантом Лактионовым покинуть Ригу, Савин позвонил по междугородному. Служебные часы уже кончились, но полковник Сторожев был у себя.
– Только что вернулся с бюро горкома, – сказал он после обмена приветствиями. – Решил забежать сюда, узнать, какие новости. Начинайте с самых важных.
– Важная новость одна. Нашлись вещи Арвида. Шапка и куртка.
– Где?!