Но труднее всего было соединить по длине два ствола – эта работа требовала особенной сноровки и внимания.
Итак, каждый приступил к своему делу. Карл и Оссару отправились в сосновый бор, а Каспар стал собираться на охоту.
Глава XXXIII. ЛАЮЩИЙ ОЛЕНЬ
"Хорошо бы напасть на след того самого стада яков! -сказал себе Каспар, вскидывая двустволку на плечо и выходя из хижины. – Мне думается, это самые крупные животные в долине, и мясо у них недурное, особенно молодое. Интересно знать, сколько ремней можно выкроить из шкуры старого быка? "
Тут Каспар принялся вычислять в уме, сколько ярдов сыромятного ремня шириной в два дюйма можно сделать из шкуры яка-самца. Карл сказал, что такая ширина будет вполне достаточной, если шкура яка окажется не менее прочной, чем бычья.
Мысленно сняв шкуру с большого быка, разостлав ее на земле и измерив, молодой охотник пришел к выводу, что из нее получится около двадцати ярдов крепкого ремня. Затем он таким же образом измерил шкуру коровы. В стаде четыре коровы: раньше было пять, но одну убили. Каспар решил, что из шкуры коровы выйдет десять ярдов ремня, ибо корова чуть ли не вдвое меньше быка. К тому же шкура у нее тоньше и не такая прочная.
Были также молодые бычки и телки – всего четыре. Каспар успел их пересчитать во время охоты. Из шкур этого молодняка можно нарезать всего каких-нибудь тридцать ярдов. Таким образом, все шкуры – быка, коров и годовиков, – по расчетам Каспара, могут дать ремень длиной в девяносто ярдов. Как жаль, что не сто! Ведь Карл сказал, что ремень должен быть именно такой длины. В стаде, правда, были и маленькие телята, но от них не было никакого толку.
«Может быть, в долине не одно стадо яков, – продолжал размышлять Каспар. – Если так, то все благополучно. Еще один бык – и дело сделано».
Тут охотник снял с плеча двустволку, проверил кремни и затравку, снова вскинул на плечо и весело зашагал дальше.
Каспар не сомневался, что рано или поздно перебьет все стадо. Ведь животные, как и сам охотник, не могли выбраться из долины. Если они имели обыкновение уходить на другие пастбища, то должны были идти через ледник, но теперь путь был отрезан. Они были во власти охотника – можно сказать, в загоне.
По правде сказать, долину нельзя было назвать загоном. Она была шириной в добрую милю и едва ли не больше в длину. Это был маленький мирок. Местность была пересеченная. Множество холмов, высокие утесы; хаотически нагроможденные глыбы, поднимавшиеся на высоту нескольких сот футов; глубокие лощины, где в трещинах скал росли деревья. Были в долине и дремучие леса и густые, трудно проходимые заросли. О, здесь имелось множество убежищ, и самое глупое животное могло спрятаться от самого хитроумного охотника! Но все же добыча не могла окончательно уйти, и, хотя яки на время могли скрыться, они должны непременно вернуться, и Каспар надеялся со временем истребить их всех.
Каспару представлялся замечательный случай показать свое охотничье искусство. Освобождение его друзей и его самого зависело от него – на юношу была возложена ответственная задача раздобыть шкуры. Неудивительно, что нервы его были до крайности напряжены.
Выйдя из хижины, он направился вдоль берега озера. Несколько раз ему попадались китайские гуси и дикие утки, но, предвидя встречу с яками, он зарядил оба ствола пулями. Это было сделано в расчете на большого быка, ибо даже крупная дробь не пробила бы его толстой шкуры. Нечего было и думать стрелять по водяной птице. Он мог легко промахнуться, а между тем порох и свинец следовало экономить. Итак, он приберег заряд для лучшей добычи и зашагал дальше.
Некоторое время он шел вдоль берега озера, но яков не было видно; тогда он направился к утесам. Он надеялся найти стадо среди скал.
Карл, знакомый по книгам с привычками этих животных, рассказал ему, что они любят пастись среди скал и утесов.
Каспар прошел через лесок, и перед ним открылась небольшая поляна, поросшая густой, высокой травой; кое-где разбросаны группы кустов и низкорослых деревьев.
Он шел осторожно, как подобает охотнику, оглядываясь по сторонам и чутко прислушиваясь.
Когда Каспар пересекал поляну, его внимание привлек странный звук. Он очень напоминал тявканье лисицы, которое Каспару не раз приходилось слышать на родине. Однако этот лай показался ему громче и отрывистее лисьего.
Пройдя несколько шагов, он увидел животное, ничуть не похожее на лисицу, но именно оно издавало эти звуки.