Я спросил Молчуна:
— Ты можешь понять, сколько их заражено?
Уставившись в никуда — любимое направление Дрозда и Ржавого — он показал:
— Могу. Можем.
Для начала эти животные будут убиты и съедены.
Практичные, прагматичные девочки, наши Душечка и Преследующая Полночь! Жесткость Душечки меня не волновала. Я давно о ней в курсе. Я уже привык к тому, как работает ее ум. А вот Преследующая Полночь меня беспокоила. У нее был огромный потенциал, но она была еще слишком юной. Она могла оступиться. Ее мог толкнуть на кривую тропинку некто с дурными намерениями. Она могла стать жертвой собственной подростковой податливости.
Душечка фыркнула, когда я завел этот разговор:
— Да ты, никак, влюбился?
— Нет! Не в этом дело. Но мне нравится эта малышка. Исключительно по-отечески. Она — золото. И я не хочу, чтобы это золото оказалось потраченным зазря.
Душечка задумалась и кивнула — она была, наверное, единственным членом Отряда, кто не потчевал меня дерьмом, намекая на растление малышки. Она показала:
— Ты слишком суетишься. Ей всего четырнадцать. Она уже то, чем должна быть. Все, что ты можешь сделать — стать примером, на который она захочет походить.
А теперь кое-кто на двадцать лет моложе дает мне советы, как воспитывать детей.
— Хорошо. Постараюсь.
Но кое-что я оставил-таки при себе. Я опасался, что внутри Полуночи есть тьма, которую она пока что успешно скрывает.
Я пошел прогуляться к руинам, думая, что найду там покой и уединение. Я перетасовывал в памяти недавние события, чувствуя, что упускаю нечто важное.
В руинах я не нашел ни тишины, ни покоя. Вместо голодных призраков там обнаружилось столько стервятников, сколько могло слететься со всей округи, и теперь они пировали на останках двух диких ослов и пожилой женщины, предсмертный взгляд которой не шел у меня из головы.
Что-то не сходилось и несколько недель спустя, когда мы вели переговоры с членами Магистрата Ржи, не желавшими платить нам за помощь в охлаждении хищнических настроений их ближайших соседей из Песчаника. Обе стороны уже наслушались изрядно приукрашенных баек про нашу службу Госпоже в былые времена.
То, что я, наконец, заметил, было подобно хорошему подзатыльнику — вечно нервный Ржавый отирался около Полуночи даже чаще, чем Дрозд. И Полночь мирилась с присутствием этого мудака поблизости.
Последний кусочек головоломки лег в нужное место. Ржавый больше не вел себя, как ублюдок.
После посещения Деревни Голодных Призраков он был сам не свой. По сути, он стал для Полуночи чем-то вроде дворняжки. А Полночь больше не держала на него зла.
Конечно, трудно было сказать то же самое о ее брате и оставшихся членах банды. Лунный Свет до сих пор имел на Ржавого зуб.
Члены Магистрата до момента заключения сделки почти с нами не торговались. Это подсказывало, что они попытаются нас надуть, когда будут спокойны насчет Песчаника. Мы все поняли. Ничего нового. Дурное время, дурные дела. Ну а пока суд да дело, мы могли передохнуть от странствий там, где никто нас не знал.
Я устроил госпиталь в самом настоящем здании. Мороки было немного: несколько порезов, пяток царапин да симулянты, пытающиеся отлынивать от работы.
Закончив дела, я попросил Полночь:
— Притащи-ка сюда Ржавого. Хочу его осмотреть.
Она очаровательно надулась, выказывая неудовольствие:
— Дрозд сказал, что у него какие-то проблемы с животом. Так что, да. Тебе стоит на него взглянуть. — и удалилась.
Я ждал, попутно оценивая свою новую нору. Она являлась частью небольшой казармы. Похоже, эту зиму я проведу в тепле и сытости. Что ж, скрестим пальцы. Давайте повоюем с Песчаником подольше.
Приперся Ржавый. Дерганый, бледный Ржавый с мокрыми глазами — похоже, он не слишком рад был оказаться рядом с отрядными коновалами.
Я сказал:
— Сюда садись.
— Что не так?
— Я кое-что заметил...
И я разъяснил суть своей профессиональной заинтересованности.
Где же Полночь? В приемной слышался голос Дрозда. Возможно, она торчала там с ним.
Ржавый подрасслабился. Ничего особенного, ага. У него просто живот болит. Может быть, он заработал язву? У его дяди когда-то была язва. Дядя иной раз блевал кровью.
Я сел около Ржавого, положил руки ему на плечи, наклонился и шепнул:
— Я знаю, что ты здесь. И все остальные тоже знают.