— Имя? — словно издалека донесся голос Андрея Тимофеевича.
Женщина. Крепко сбитая, с широкими бедрами, мускулистыми плечами будто у пловчихи и удивительно тонкими запястьями. Ладони с мозолями от поводьев. А еще – Николай знал это точно – у нее были очень сильные ноги. Сама-то она была не из маленьких, но при этом силы ног хватало чтобы запросто ездить без седла на бочкообразном владимирском тяжеловозе.
— Имя! — уже нетерпеливо поторопил его Андрей Тимофеевич.
— Нина!
Николай открыл глаза. Его бил озноб, кожа покрылась мурашками, сердце гулко стучало в груди.
— Замечательно! — боярин довольно улыбнулся. — Теперь ступай отдыхать. Заодно отогрейся. Не хватало еще тебе застудиться посередине лета! Ну а с утра за завтраком обсудим, что у нас с тобой получилось, хорошо?
На завтрак картонные кухарки подали горячую пшенную кашу с луком, а на десерт – свежие, только что из печи ватрушки с творогом.
— Попробуй, Коленька! Очень вкусно! — Андрей Тимофеевич указал на ватрушку – правда, я тут немножко сжульничал. Буренка-то у нас только сегодня утром появилась, так что молоко сквасить на творог пришлось с помощью алтаря. Расточительство, конечно, но уж очень захотелось, знаешь ли. Кушай на здоровье!
Николай покрутил в руке пышную ватрушку. Запах свежей выпечки… как же он по нему соскучился! И на вкус тот самый, будто прямиком из детства! Вроде бы обычный творог из обычного коровьего молока, а сколько сразу нахлынуло воспоминаний и эмоций! И еще Николай понял, что ему когда-то до одури надоел козий сыр. Да и овечий тоже. Будто только им и питался долгое время. Интересно, когда и где это с ним было? Стоп. Буренка? Сердце вдруг наполнилось какой-то щемящей тоской.
— Андрей Тимофеевич, а как же ваш вчерашний эксперимент? Ну, это… с именем?
Боярин лукаво улыбнулся.
— А все получилось, любезный приятель! Мне вполне удалось притянуть душу и воплотить ее в одну из наших картонок. Правда, двойной кристалл не весь ушел, вышло там немножко дробных чисел, потому в отдельный камень их не сформировать. Вот и взял корову с теленком на сдачу. Теперь будем ждать, когда Нина твоя проявится. Тебя я, помню, полдня искал по округе.
— А меня вы тоже представляли? Мы с вами были знакомы? Ну, знаете… там?
Андрей Тимофеевич покачал головой.
— Откуда, братец? Я просто наугад попросил воплотить воина. Так-то я ж не знаю никого из живущих. Потому что я и сам не жил никогда.
Николай недоуменно поднял глаза.
— Это как так?
— Ну вот так, мил человек. Я тебе попозже объясню. А вот попробуй лучше кашу, — Андрей Тимофеевич указал ложкой на деревянную миску Николай. — Как тебе?
— Обычная пшенная каша. Вкусная, свежая. А почему вы спрашиваете?
Боярин расплылся в довольной улыбке.
— А это еще один незнакомый мне доселе эффект. Зерно из мешка, с которым ты появился можно было преобразовать в другие злаковые. Я вот выбрал просо. Тоже, получается, на сдачу. Теперь у нас два вида злаковых. И пшено. А еще – что самое главное – поташ! Богатеем помаленьку, Николай! Теперь только успевай работников озадачивать.
Николай задумался.
— Значит, двойные кристаллы помогают притянуть не случайную душу, а вполне конкретную?
Боярин кивнул.
— С высокой долей вероятности. Так что, мил человек, попробуй-ка их добыть еще немножко. Хотя бы несколько штук. Мне-то уже, сам знаешь, не с руки. Не рискну я с Алмазом на пару сильных монстров выходить. Да и вообще, чувствую, совсем скоро охота мне уже не по силам будет. Так что сегодня действуем как вчера. Я с алтарем работаю, а ты попробуй притащить побольше.
— Время дорого, Андрей Тимофеевич? — улыбнулся Николай
— Да, братец. Очень дорого.
Каша была и правда вкусная. И – Николай знал это точно – очень питательная. До вечера сытости хватит. А не хватит – и пусть. Все равно сегодня он планировал отработать без обеда.
Потому что работа – лучший способ заглушить и тоску, и щемящее предвкушение, и горечь разлуки. Любые посторонние чувства. Работа поможет забыть, что точно такую же кашу ему и детям по утрам готовила Нина.
— Коля! Коля! — деревянные стены острога поглотили взволнованный девичий крик. Лишь стрельцы в надвратной башне повернулись на источник звука, но быстро потеряли интерес к происходящему.
Всадник с заводной лошадью скрылся за воротами, а посередине двора растерянно остановилась молодая девушка лет семнадцати. Но вот она заметила стоящего на крыльце Андрея Тимофеевича, повернулась и решительным шагом направилась к нему.