Развернуть. Николай вчитался в появившиеся в воздухе страницы… и с изумлением посмотрел на Нину.
Тишину нарушило звонкое щелканье пальцев. Нина, повернувшаяся было на еле слышный звук шагов вдруг словно окаменела.
— Так-так-так! — сказал вошедший Андрей Тимофеевич. — А что это у нас тут такое интересное происходит, любезные мои?
Николай был так сильно увлечен работой с висящими в воздухе текстами, что мог и прошляпить появление боярина. Но как его не заметила Нина?
«Попытка контроля оператора. Блокировать? Разрешить?». Николай замер, читая эту надпись на повисшем в воздухе листке.
Боярин тем временем повел рукой перед лицом Нины, затем переступил через лежащего на полу Романа и сделал шаг к Николаю.
— Так-так-так! Интересно!
— Я не сплю, если вы об этом, — Николай позволил себе небольшую улыбку. Вроде как попытался разрядить обстановку. Но реакция боярина его удивила.
Андрей Тимофеевич переменился в лице, резко отпрыгнул и выхватил шпагу.
— Разве мы с вами враги, Андрей Тимофеевич? — мягко произнес Николай и вышел из-за тумбы алтаря.
Боярин махнул левой рукой в воздухе и несколько раз щелкнул пальцами. На его лице вдруг проступило отчаянье.
— Голос! Я требую отчета, голос! — тонким голосом взвизгнул Андрей Тимофеевич. И выставил вперед шпагу.
— Не советую, — Николай показал взглядом на опущенный стволом вниз револьвер в своей руке. — Вражда не в ваших интересах.
Андрей Тимофеевич взглянул в глаза Николаю и с отчаяньем прошептал:
— Неделя прошла! Больше недели! Поэтому так, да?
Николай покачал головой.
— И это тоже, конечно. Но есть еще одна причина. Знаете, Андрей Тимофеевич, нам с вами надо много о чем поговорить. Если вы, конечно, по-прежнему хотите выиграть эту игру.
Боярин замер в замешательстве, взгляд его метался между алтарем, Николаем и револьвером. Но уже через мгновенье он шумно выдохнул и опустил шпагу.
— Хорошо, Николай… Викторович, — с небольшой запинкой ответил Андрей Тимофеевич. — Поговорим.
Николай взглядом указал на замершую Нину. Боярин убрал шпагу в ножны, щелкнул пальцами, развернулся и, ссутулившись, пошел к выходу.
Роман зашевелился и открыл глаза.
— Здравствуйте, матушка, — пробормотал он неожиданно застенчивым голосом.
— Ромка! — ахнула Нина. — Живой!
Глаза ее закатились и она рухнула прямо на руки Николаю.
— Ну что ж ты так! — укоризненно покачал головой Николай. — Нежнее надо. Она все-таки барышня. Хоть иногда и кажется паровым локомотивом в юбке.
— Этого-то я и боялся, — сокрушенно вздохнул Андрей Тимофеевич, глядя в окно.
Николай поставил на стол чашку с чаем и проследил за взглядом боярина. Там, на крыльце, под лучами заходящего солнца сидели и болтали двое. Семнадцатилетняя мать и двадцатипятилетний сын. Оба на деле старше, чем выглядят. Полностью прожившие свою жизнь. Не такие, какими запомнили друг друга.
Им было о чем поговорить.
— Какое у них будущее? — произнес в пустоту Николай.
Андрей Тимофеевич отхлебнул из своей чашки и сказал:
— Понимаешь ли, любезный Николай Викторович. Герои, как их называет голос, будут участвовать в игре только если у них нет никаких других целей. Тогда они отдадутся игре со всей страстью, со всей своей силой. И тогда будет шанс победить. А если у них появляются женщины? Тогда они перестанут думать об игре и начнут думать о женщине. Потом им будет нужен свой дом. Потом дети. А затем и вовсе тонут в своих делах, забыв дела государственные. А люди они все как один непростые, от каждого остался густой след поступков в том мире. И что тогда? Как их заставить? Как выиграть игру, если все фигуры в партии разбежались по хатам?
— Поэтому вы блокировали фигурам память и подрезали чувства, верно? — утвердительно произнес Николай. — Вы каждую неделю обновляли контур контроля, следили, чтобы не возникало страстей между мужчиной и женщиной, чтобы сильные эмоции не перебили контур. Так?
Андрей Тимофеевич развел руками.
— Ну а как иначе-то? Я не царь и не господь Бог. Один все кристаллы не соберу. Картонки в туман войти не могут, для этого нужны одушевленные. А подчиняться мне вот так запросто вы не обязаны. Что остается? Заплатить денег? Да кому они здесь нужны!
Николай участливо кивнул.
— Ваш интерес понятен, Андрей Тимофеевич. Когда фигур десять или даже сто – такой метод сработает. А когда счет пойдет на тысячи? А он пойдет, уж будьте уверены. Вон, у владетеля южан – шаха – уже более двух сотен одушевленных героев. Скоро будет больше. Как тогда? Хватит ли вам времени чтобы каждому обновлять договор каждую неделю? Или даже каждый месяц? Да хоть бы каждый год?