— Входить следует по одному. Потому как на одного одушевленного выходит один монстр. На двоих – два. Я как-то на Алмазе верхом заехал – так от двоих еле отбился. А вот с картонками охотиться не получается. Брал с собой как-то двух стрельцов, так вот они остановились на уровне росы и дальше ни в какую не шли. Ну то есть как – не шли? Ногами шевелят, вроде будто идут, а с места не двигаются. Словно муха в варенье застрявшая. Крыльями хлопает, лапками шевелит, а сама ни в какую. Так и стрельцы мои с этой стеной. В общем, не получается картонок на монстров натравить. Теперь вот думаю – может, зря я целый кристалл потратил на полдюжины стрельцов? Толку с них – никакого. Дал им задачу охранять. И вот они целыми днями ходят по стене острога, смотрят куда-то. Вроде как бы и при деле, а что делают – непонятно. И как себя поведут если вдруг какая опасность появится – тоже не знаю. Ладно, пойду я. А ты смотри внимательно.
Андрей Тимофеевич проверил, легко ли выходит шпага из ножен и удовлетворенно кивнул. Взял карабин наперевес и плавными, стелющимися шагами заскользил вдоль самой границы пепельно-серой стены, выжидая, когда блуждающий в глубине тумана смутно различимый багровый всполох появится совсем близко. А потом вдруг резко ускорился и одним длинным прыжком растворился в серой мгле.
Где-то недалеко гулко грохнул ружейный выстрел. Подул сильный ветер и туман стал рассеиваться. Серая стена дрогнула и как бы нехотя под порывами ветра стала вдавливаться внутрь, образуя в пелене тумана нишу глубиной метров эдак сто. Было забавно наблюдать за тем, как все это происходит на границе голубого неба и туманной завесы. Будто кто-то пылесосом вытягивает серость из воздуха. Красиво! Николай непроизвольно улыбнулся.
Алмаз всхрапнул и забил копытом. Впереди, на залитой солнечным светом лужайке, метрах в пятидесяти впереди Андрей Тимофеевич стоял, наклонившись, рассматривая что-то на земле. Николай взял Алмаза под уздцы и быстро зашагал к боярину. Интересно, как Андрей Тимофеевич сумел так быстро переместиться? Вроде времени прошло всего ничего.
Когда Николай подошел – Андрей Тимофеевич уже выпрямился и деловито протирал ветошью шпагу. Перед ним в траве было неровное черное пятно, будто кто-то разлил ведро битумной мастики.
— Уф. Что-то я долго провозился – сказал боярин. — Заждались, небось? Но ничего, все вышло как надо. Вот он, красавец!
С этими словами в руках Андрея Тимофеевича появился крупный ярко-красный светящийся кристалл, едва умещавшийся на тонкой ладони боярина.
— Смотри какая штука, Николай. Один одушевленный может нести только один кристалл с собой. То есть еще раз на охоту я с кристаллом пойти не могу. Надо его доставить в храм, на алтарь, и только потом выходить еще раз. Или можно передать другому одушевленному. Я, например, для этих целей вдохнул душу в Алмаза. И теперь он, как одушевленный, может тоже носить кристалл. Вот примерно таким образом.
Андрей Тимофеевич подошел к коню, забрал у Николая из рук повод, засунул кристалл в седельную сумку и похлопал Алмаза по шее. Конь фыркнул и потерся своей огромной головой о плечо боярина.
— Я пробовал складывать в седельную сумку два кристалла. Не получается. Только второй камень положу – первый тут же на землю падает, словно сквозь сумку провалился. И так, и эдак экспериментировал. Не выходит. Видимо, так делать не по правилам. Зато в самом храме, когда встаю на каменную плиту что вокруг алтаря на земле лежит, там получается сразу много брать. Ну как – много? Пока получалось только два. Вот, сегодня попробуем с тремя что-то сделать. Согласен?
Николай кивнул. Потом показал рукой на небо, где образовавшаяся выемка в стене тумана потихоньку сглаживалась, принимая гармоничные для неба формы.
— Так это что получается? Вы вынули из монстра кристалл и тем самым отвоевали у тумана кусок территории?
— Ну где-то как-то так, наверное, — согласно кивнул боярин. — Есть у меня предположение… Впрочем, это потом. Сам понимаешь, эксперимент не совсем чистый получается, если я один в туман хожу. Не с чем сравнивать. Вот сейчас ты свою охоту проведем и мы сравним, что получится. Какая земля от твоей победы откроется, а какая от моей. Если будет все одинаково – значит, мы просто открываем уже сотворенный мир. А если будут различия – то тут большой простор для размышлений. Так что не будем загадывать. Пойдем-ка, братец, к пологу! Вперед, Коленька! Вперед!
Стоило только Николаю пройти сквозь полог тумана как мир резко изменился. Все вокруг окутал сумрак, какой бывает обычно в сильно пасмурную погоду. Трава стала мелкая, не скрывающая даже подошву, будто на свежескошенном лугу. Ни камней, ни деревьев, ничего. Только серая мгла и мерцающий красный огонек впереди.