— Понимаю о чем ты. Да, пожалуй, надо будет потолковать с Пахомом и выслушать его мнение о том, как можно разбудить картонку. Было бы правильно, если бы новый мир строили новые люди. Чистые, с нуля. Но, — боярин посмотрел на Николая, — и про героев забывать не стоит. И дело тут не только в охоте за туманом. Шанс – он ведь должен быть у каждого. Понимаешь ли?
Николай кивнул. Да, пожалуй. Он бы не отказался дать шанс на новую жизнь многим своим старым товарищам. Десяткам, сотням, которых помнил. Всем, кому сможет.
Боярин хитро улыбнулся, читая на лице Николая чувства будто в открытую книгу.
— Вот ты, к примеру. Что думаешь? Останешься там, в остроге? Или перейдешь сюда, на новое место, полноценным оператором захваченного алтаря? Будешь строить и развивать этот край согласно генеральному плану, али останешься там, доводить до ума то, что уже есть?
— Поживем – увидим. Работы на всех хватит, — Николай взглянул на стремительно светлеющее рассветное небо. — А скажите, Андрей Тимофеевич. Вот взять, к примеру, шторм слияния. Его сила напрямую зависит от количества изменений, которые надо внести в мир? Предположим, какой-либо из игроков ушел в изоляцию на долгое время, как вы и планировали сначала. Что будет, если туманную завесу к нему пробьют уже под самый конец игры, когда во всем мире накопились сотни и тысячи изменений? Какой он будет, последний шторм слияния?
Боярин вдруг рассмеялся и хлопнул ротмистра по плечу.
— Браво, Николай Викторович! Кажется, ты только что разгадал тайну Атлантиды!
Пелена тумана полностью скрыла Башню Молчания. Первые солнечные лучи осветили истоптанную сотнями ног землю.
Боярин оглядел себя, стряхнул со штанов и камзола только одному ему видимые пылинки, застегнулся на все пуговицы и поправил шейный платок.
Подул ветер и туман, охвативший башню рассеялся в одно мгновенье. Андрей Тимофеевич резко выдохнул и уверенным шагом направился вперед, к башне.
Через несколько минут на квадратной плоской крыше появились двое. Боярин и слегка полноватая немолодая женщина лет сорока. Они вдвоем подошли к флагштоку, и через короткое время над башней распустился флаг, блестящий шелком в лучах восходящего солнца.
Отряд взорвался криками радости. Пахом и Михайла даже принялись подбрасывать в воздух шапки.
— Кто первый пошутит про корову – тому в лоб дам! — непонятно к кому обращаясь сказал вдруг Николай.
— Дядя Николай, поглядите! Что это? — окликнул его подошедший Роман и указал рукой в сторону.
В раскинувшейся до горизонта бескрайней степи то тут, то там распухали пятна серого тумана. Где-то одиночными пятнами размером в один сектор, где-то покрупнее… Много. Десятки пятен.
Николай обнажил голову и перекрестился.
— Это проигравшие, Ромка, — перевел взгляд на женщину, стоящую на крыше по правую руку боярина и добавил: – хотя даже им может еще раз выпасть шанс.
Снег скрипел под ногами нервно приплясывающего Пахома. Николай смотрел на него с крыльца и улыбался.
— Да хватит тебе уже валенки мучать, Евграфыч!
Вокруг егеря бегал крупный, выше колена ростом молодой тобет. Прыгал по сугробам, зарывался в снег мордой, отфыркивался и восторженно повизгивал. Николай запустил в него снежком и усмехнулся.
Пахом остановился, посмотрел на радостно тявкающего щенка, потом поднял взгляд на Николая:
— Не могу я, боярин. Нервничаю! — и снова принялся ходить туда-сюда, вытаптывая снег у входа в предбанник.
Николай усмехнулся. Ну да. Нервничать – это святое. Тем более такое в этом мире – первый раз.
Дверь бани открылась, выпустив на морозный двор столб пара. Вышла пошатывающаяся от усталости Нина, вытерла тыльной стороной ладони взмокший лоб.
— Ну? Что?! — внезапно осипшим голосом прохрипел Пахом.
— Поздравляю, Паша. У тебя дочь.
Перевела взгляд на стоящего на крыльце Николая и улыбнулась. Николаю вдруг стало тепло. А ведь у Нины уже и у самой живот виден…
Над острогом, возвышающимся в бескрайней заснеженной степи, трепетало на ветру знамя. Тянулся к бескрайнему звездному небу столб уютного дымка из печной трубы. Ошалевший от счастья Пахом бегал по двору и вразнобой командовал стрельцам, а те, осклабившись, палили в воздух. Где-то за частоколом, в ближайшей деревне гулко забрехали собаки.
Надо будет с утра Андрею Тимофеевичу весточку отбить по беспроводному телеграфу. О том, что у Пахома с Матреной все получилось. А там глядишь, и у Андрея Тимофеевича с его боярыней тоже получится. Кто знает, может быть, именно для этого ему демиурги и предоставили шанс.