— Глупо и фанатично, — сказала она. — Жертвенность фанатика…
— Я ведь тебя тоже всю жизнь любил, — мягко напомнил он. — И не думаю, что тебе это так уж неприятно. Может, это все выглядит странно и глупо, но стар я уже корни вырывать из родной земли да идти куда-то. Я всю жизнь жил здесь. Всю жизнь любил только тебя и Россию. И я на старости лет не хочу изменять ни тебе, ни ей…
Они некоторое время сидели молча, глядя куда-то сквозь толщу времени, потом она положила ладонь на руку старика и одобряюще пожала его пальцы.
— Ты всегда был чудаковатым идеалистом, Григорий. Видать, не переубедить мне тебя… Но все же, если передумаешь — дай мне знать. Или, если надумаешь продавать свою коллекцию. Все же полмиллиона долларов на дороге не валяются…
— Нет, коллекция останется в городе, — твердо сказал он. — Я могу что-то продать, что-то подарить, но основная часть останется здесь. Я хочу отдать ее в местный музей. Нечего ей пылиться в частных коллекциях!
— Как часто я тебя не понимаю, — вздохнула она. — Несмотря на свои годы, ты еще такой ребенок… Мне очень тяжело расставаться с тобой. Почему-то с каждой встречей все тяжелее. Видимо, по мере приближения к последней отметке, истинное отделяется от ложного…
Она заботливо поправила на нем шарф и, взглянув на наручные часы, заторопилась.
— Поезд скоро. Мне пора… А может, все же…
— Таня… — попросил он.
— Хорошо, хорошо… Как знаешь… Береги себя. Ты нужен мне. Честное слово — нужен. Ты несешь в себе все самое светлое, самое чистое, что было связано с моей юностью, с этой страной… Обязательно пиши мне. А я буду тебе звонить. Хорошо?
Она обхватила его голову руками и, наклонив, поцеловала в лоб.
— Береги себя, — повторила она и поднялась.
Тотчас из переулка выехал незаметный ранее темно-синий лимузин, и выскочивший из него шкафообразный детина услужливо распахнул заднюю дверцу.
«М-да, непростая старушка, — усмехнулся про себя парень, наблюдая за отъезжающей машиной. — Почему у меня такой бабушки нет? Нужно было поинтересоваться: мадам, вам лишний внук не нужен?»
Он посмотрел на застывшего в задумчивости старика и поинтересовался:
— Она баронесса, или графиня?
— Простите, что? — очнулся от своих грез старик.
— Ваша знакомая, — кивнул вслед скрывшейся за поворотом машине парень. — Она дворянка?.. Вы уж простите — я невольно стал свидетелем вашего разговора…
— Ничего страшного, роковые тайны мы не обсуждали… Нет, она дочь часовых дел мастера. Но должен добавить — прекрасного мастера, упокой, Господи, его душу. Золотые руки у человека были… А вот муж ее, тот — да, дворянин. Хороший и достойный человек.
— А вы? Вы — дворянин?
— Нет, — улыбнулся старик. — Мой отец учителем был, и дед учительствовал, а я, как вы, наверное, уже поняли, художник. Сначала тоже учителем был, но потом… потом запретили, и мое хобби стало моей работой. Ключинский Григорий Владимирович, — он приветливо наклонил голову, представляясь.
— А моя фамилия Врублевский, — сказал парень, — Володя Врублевский. Капитан… теперь уже запаса. Полгода назад получил это звание, а месяц назад подал в отставку.
— Что ж так? Финансовые неурядицы, или служба не по душе?
— Почему «не по душе»? По душе. Я офицером спецназа был, а туда карьеристы не слишком-то рвутся… Так уж сложилось, — Он достал сигареты, предложил собеседнику.
— Нет, благодарю вас, — отказался старик, пристально наблюдая за выразительным лицом молодого человека. — Насколько понимаю, вы не местный?
— Из Петербурга я. Этой ночью приехал сюда. Теперь вот думаю, где остановиться и чем заняться.
— А что же Петербург? Слишком маленький? — догадался старик.
— Да. Слишком маленький и слишком памятный, — подтвердил он и поспешил переменить тему разговора: — А почему вам запретили преподавать?
— ГУЛАГ, — коротко пояснил старик.
— Вы были в ГУЛАГе? — удивился Врублевский.
— Я много где был. Хотя должен признаться — уж не знаю, с прискорбием или с гордостью, — что ничем противоправительственным я никогда не занимался. Просто имел неосторожность цитировать кое-что из произведений моих талантливых друзей и знакомых. Многих из них сейчас называют гордостью России. А тогда за это давали срок… Стало быть, вы еще не успели устроиться в нашем городке?