Не имея в то время никакого отношения к собственно политическому розыску и встречаясь по производимым в Петербургском губернском жан-
Poccuir^^e мемуарах
дармском управлении дознаниям только с «ликвидированными» этим розыском лицами и революционными организациями, я не знал точно, как и почему руководители розыска пришли к заключению, что главной движущей силой названной мною Боевой организации Партии социалистов-революционеров был хорошо известный Департаменту полиции Григорий Гершуни. Его фотографические карточки, присланные в управление из Департамента полиции, стали фигурировать при допросе арестованных. Если мне не изменяет память, весной 1903 года Петербургское охранное отделение арестовало двух офицеров, слушателей Артиллерийской академии 28, и препроводило в наше управление «досье» на них, где значилось, что они вошли в подпольную террористическую организацию, руководимую названным Гершуни и замышлявшую ряд политических убийств. Будучи жандармским офицером, мало что понимающим в деле политического розыска, я, однако, хорошо помню, что в производстве жандармского дознания по делу террористов Балмашева, офицеров - Григорьева и Надарова и Якова 29Сазонова, невольно обратил внимание на какую-то затаенную осведомленность по этим делам товарища прокурора Петербургской судебной палаты М.И. Трусевича, тогда по своей должности наблюдавшего за производством этих дознаний. Так, при допросе офицеров Григорьева и Надарова, еще перед их сознанием, М.И. Трусевич, присутствуя при допросе, достал целую пачку фотографий различных революционных лидеров, в свое время арестованных и сфотографированных, и предъявил их для опознания арестованным офицерам. Я хорошо помню, что карточка Гершко Гершуни была тоже там, но почему-то ее заботливо «впихнули» в середину пачки. Как только Григорьев дошел до этой карточки, он взволновался, как будто понял, что властям все равно все известно, и стал сейчас же давать откровенные показания, указав на руководящую роль в задуманных покушениях именно Григория (Гершки) Гершуни.
Совершенно очевидно было, что Департаменту полиции, а через него и Трусевичу известна уже была руководящая роль Гершуни в террористических актах того времени.
И действительно, как выяснилось позже, уже после революции 1917 года, из письма от 1 марта 1903 года бывшего директора Департамента полиции А.А. Лопухина к заведовавшему в то время Заграничной агентурой Л. Ратаеву, «он (Азеф) был нам полезен, но меньше, чем могли ожидать, вследствие своей конспирации - к тому же наделал много глупостей, связался с мелочью, связи эти скрывал от нас, теперь эту мелочь берут… Он теперь все время около провалов ходит по дознаниям, и не будь прокуратуры, с которой мы спелись, скандал давно произошел бы».
Poccuif^^e мемуарах
Письмо ясно указывает, что Азеф в указанный период не скрыл, а объяснил политическому розыску роль Гершуни.
Провал Азефа и его разоблачение как секретного сотрудника на службе у политического розыска вызвал чуть ли не всемирный скандал и получил известность как «наибольшее предательство». Разоблачение нанесло такой моральный удар по Партии социалистов-революционеров и ее боевым конспиративным центрам, что они уже не смогли оправиться от него. Партия как таковая развалилась окончательно в 1909 году.
Моральный престиж лидеров, основоположников и активных деятелей этой партии и многочисленных ее сторонников и попутчиков был подорван. Они потерялись, ушли от «действия» и только мало-помалу (уже после революции) возвратились к «обелению» идей и практики партии.
Я не берусь здесь определить точно до мелочей позицию Азефа по отношению к его сотоварищам по партии или к представителям власти, которые руководили его деятельностью как секретного сотрудника в Департаменте политического розыска. Я по своей службе в политическом розыске не соприкасался сам с Азефом, но многое прочитал из разных «Записок» и «Воспоминаний», вышедших в свет уже после революции и стремившихся так или иначе заклеймить его как двойного изменника делу революции и делу политического розыска.
Некоторые сомнения о роли Азефа в том или ином террористическом покушении останутся навсегда сомнениями и никем разрешены не будут. Я попробую только объяснить, если не употреблять странного в данном случае слова «оправдать», иные из его действий.
Одним из самых важных условий для успешной и правильной работы секретного сотрудника в интересах политического розыска является умелое руководство им. Поэтому при оценке «двурушничества» Азефа, которое само по себе представляется несомненным, хотя и не документально доказанным, надо принять во внимание наличие важного фактора - «руководства» им со стороны политического розыска.
В сношениях секретного сотрудника с его руководителем из политического розыска весьма важна «непрерывность» руководства. Важна потому, что при этом сохраняется и поддерживается доверие секретного сотрудника к руководителю, и убежденность, конечно, при условии умелого руководства что секретный сотрудник гарантирован от «провала», т.е. от возможности разоблачения его перед сотоварищами по конспиративной деятельности.
Только при гарантии со стороны руководителя политическим розыском, что он не предпримет при разработке полученных им от секретного со-
Россия'^Кв мемуарах
трудника сведений, рискованных розыскных или «ликвидационных» мер, которые могут «провалить» сотрудника или вызвать более или менее основательные подозрения, возможно ожидать от секретного сотрудника вполне откровенного и доверительного сообщения.
Чем чаще секретный сотрудник убеждался в «гарантии», в «умелости», в «заботе» о нем со стороны руководителя, тем спокойнее, тем откровеннее он становился в своих сообщениях. Причина понятна; кроме того, «неполнота», «неискренность», «сокрытие» деталей, «прикрытие» сотоварищей-конспираторов могли быть обнаружены умелым руководителем политического розыска помимо данного секретного сотрудника и могли быть «использованы» со вредом для него.
При условии непрерывности руководства, особенно находящегося в умелых и опытных руках, у секретного сотрудника вырабатывается уверенность в «выгодности» для негодоверительных сообщений. И только с нарушением «гарантии» у секретного сотрудника могут начать зарождаться планы о том, чтобы себя «загарантировать» собственными средствами, т.е. «умолчанием», «сокрытием некоторых подробностей», «намеренно неправильной характеристикой лиц» и т.д.
Приняв во внимание эти общие уело щяполитического розыска и сложные условия взаимоотношений между руководителем политического розыска и «доверившимся» ему секретным сотрудником, который не должен быть ни в коем случае «провален» (обещание, которое, естественно, ему дается), рассмотрим две особенности этих взаимоотношений в сотрудничестве Азефа с русской политической полицией.