Кстати заметить, смерть Толстого создала очень выгодный промысел для яснополянских крестьян. В первые дни они много заработали, провозя со станции приезжих в Ясную Поляну и в Телятники к Черткову, а также оставляя их у себя на постой. Теперь крестьяне горько жалуются на резкое сокращение движения: в первые дни десятки телег возвращались со ст. Засека битком набитые, теперь выезжает несколько телег, и то часть возвращается порожнем. Д-р Маковецкий сообщил мне, что какой-то предприниматель предлагал гр. С. А. Толстой продать ему участок земли для постройки гостиницы для приезжающих, но она это предложение отклонила.
«Блондинка»
Беседа с доктором Маковецким
С доктором Маковецким мне пришлось подолгу беседовать два раза: первый раз в яснополянской лечебнице при приеме доктором больных, во время которого с его разрешения я все время присутствовала, второй раз в доме графини Толстой, где доктор все время живет. {31}
Так как я явилась к доктору с рекомендательной запиской, то доверие его ко мне было вполне обеспечено.
Особенно ценна была для меня первая беседа (правильнее, прислушивание к тому, о чем беседовал д-р Маковецкий с крестьянами), наглядно продемонстрировавшая предо мной прием пропаганды толстовских идей в Ясной Поляне. Прием больных доктором Маковецким в лечебнице именно превращается в живую пропаганду, и так как пользует доктор не только яснополянских крестьян, а приезжают к нему из всей округи (при мне были приезжие из далеких деревень), то семя толстовского учения разбрасывается очень далеко. Необходимо отметить, что д-р Маковецкий пользуется большой любовью среди крестьян, и в силу этого его идейная пропаганда особенно глубоко проникает в сознание его слушателей. Сам д-р Маковецкий - ярый толстовец из типа слепых фанатиков.
При мне была такая сценка. Какая-то баба, явившаяся с больным ребенком из соседнего села, рассказывала, что у них задержали какого-то странника - «божьего человека» - за отсутствие паспорта. Баба глубоко возмущалась, что паспорт спрашивают даже у «божьих людей». Д-р Маковецкий вполне соглашался с бабой. Пространно он стал излагать набившие оскомину толстовские истины о том, что, стремясь жить по правде Божьей, не нужно бояться тюрьмы и наказаний, раз власть требует что-нибудь такое, что противно совести. Прямо Маковецкий не говорил, например, об отношении к воинской повинности, но во всяком случае из его слов даже для самого неразвитого слушателя вытекала идея пассивного сопротивления государству. Пропаганда Маковецкого носила чисто идейный характер, без всяких революционных резкостей, но думаю, что подобная пропаганда в удобных случаях может дать самые нежелательные практические последствия.
Второй раз беседа с Маковецким касалась роли интеллигенции в распространении идей Толстого в широкой народной массе. С увлечением доктор говорит о «святой обязанности» каждого интеллигента, последователя Толстого, заняться самой активной пропагандой (распространением {32} сочинений Толстого и живым их толкованием) в народе. Нужно путем опрощения сблизиться с народом и заняться его духовным развитием. Число таких преданных делу лиц, по словам д-ра Маковецкого, растет все более и более в самых отдаленных углах России, теперь же, после смерти Толстого, для развития его учения создается особенно благоприятная почва.
В этом же смысле до меня велись беседы у доктора Маковецкого с киевскими студентами (как они тоже мне говорили). Вообще это постоянная тема всех бесед как доктора Маковецкого, так и Черткова с посещающими их паломниками. Мне удалось еще раз повидаться со студентами, возвращающимися от Черткова через Ясную Поляну на ст. Засека, и они мне сообщили характер их беседы с Чертковым.
Доктор Маковецкий заявил мне, что в ближайшем времени совершенно оставляет Ясную Поляну.
«Блондинка»
Деятельность В. Г. Черткова
К Черткову я явилась с рекомендательной запиской от д-ра Маковецкого, что обеспечило мне теплый, доверчивый прием.
Первый вопрос, какой я здесь поставила, был вопрос об оставленных Толстым литературных произведениях, когда и в каком виде они будут изданы. На этот вопрос Чертков ответил, что пока оставленные рукописи все еще разбираются и относительно издания их, как вообще относительно издания Полного собрания сочинений, порученного дочери Александре Львовне, с целью выкупа земли и передачи ее яснополянским крестьянам, ровно ничего неизвестно. Вопрос этот обсуждается кружком Черткова, и решения еще не принято. Если поступит предложение о продаже произведений Толстого какой-нибудь крупной книгоиздательской фирме и если будет предложена сумма, достаточная для выкупа Ясной Поляны, то такое предложение будет принято. В {33} противном же случае сочинения будут изданы самой Александрой Львовной. При издании сочинений будет преследоваться основная цель - сделать их по цене возможно более доступными широким народным массам. Некоторые же небольшие статьи, имеющие особое значение, в целях пропаганды толстовских идей, будут изданы дешевыми народными брошюрами в громадном количестве экземпляров. Чертков вскользь признался, что среди оставленных Толстым рукописей есть много совершенно нецензурных, и как с ними быть при издании сочинений Толстого, Чертков не знает. Может быть, их придется выделить из собрания, выпускаемого в России, и издать за границей. Во всяком случае, сказал Чертков, друзья Толстого получат в руки все, что осталось после Толстого; как это будет сделано, еще неизвестно, но так или иначе это будет сделано.
Совершенно то же узнала я от Александры Львовны Толстой, которая в силу нездоровья уделила мне лишь немного времени и с которой более подробно относительно всех интересующих меня вопросов побеседовать не удалось.
Я провела в доме Чертковых значительное время, и мне удалось воочию увидеть, каким путем отсюда ведется пропаганда толстовских идей.
Вредным образом Чертков и окружающий его кружок влияют на местных крестьян самым образом своей жизни. Дверь дома Черткова широко открыта для всякого желающего войти в него. В столовой стоят большие некрашеные столы и скамейки, и завтракают, обедают и ужинают за ними сам Чертков и его кружок, вместе с приходящими к ним крестьянами и работающими в Телятниках работниками. В это время обычно читается что-нибудь из сочинений Толстого, и ведутся по поводу прочитанного беседы. Для идейной агитации это самая удобная обстановка. Кроме того, в школе и дома устраивались чтения, на которые приходили как взрослые, так и дети из деревни. При всяких удобных случаях Чертков беседует с крестьянами. С целью большего сближения с крестьянами Чертков рядом со школой устроил ремесленную школу и мастерские, но они пока не функционируют. Сын Черткова откровенно признался мне - почему: «За {34} нами, - указал он, - теперь следят сотни глаз, и ни чтения, ни занятия в школе, ни работы в мастерской нельзя производить в желательных размерах».