— Она - мать твоего ребенка, которая останется без дома, если ты ничего не сделаешь, — когда он остался невозмутимым, я наклонилась вперед. — Ты не можешь повернуться спиной к моей маме. Она вырастила твою дочь самостоятельно, без всякой поддержки.
— Я никогда не знал, что ты существуешь.
Лжец.
— Мама связывалась с тобой много раз.
— И я должен был воспринимать ее всерьез? Женщина, которую я не помнил, была, якобы, беременна от меня, — он ущипнул себя за переносицу и сделал глубокий вдох. — Это в прошлом. Мы заключили сделку. Ты живешь со мной уже три года, и…
— Да. Я понимаю, но я почти не видела тебя, и сейчас думаю, ты делаешь это все из-за того, чтобы поддержать хорошую репутацию. Я тебя не волную
— Рейн, это неправда.
— Назови хоть один твой поступок, который не был бы эгоистичным.
Папа перестал смотреть на телефон и нахмурил светлые брови.
— Я нанял лучших телохранителей и приставил их к тебе.
— Со строгими инструкциями следить за моей деятельностью и держать меня подальше от неприятностей. А что еще?
Он молчал, его губы побелели.
— Чего ты хочешь?
— Чтобы у моей мамы был дом.
Папа отхлебнул воды, как будто это было вино.
— Мари должна научиться экономить деньги.
— Ее использует парень. Она больше со мной не разговаривает.
Папин рот скривился от отвращения.
— Прекрасно.
— Пожалуйста. Это не для меня. Это чтобы помочь моей маме. Она порядочный человек.
— Ну над этим можно поспорить, — он фыркнул.
— Но я ни о чем тебя не просила. Никогда.
— Ты подала на меня в суд, — огрызнулся папа. — Ты подвергла опасности мой брак. Испортила отношения с моими детьми. Ты почти разрушила мою карьеру. Твое присутствие в моем доме дорого мне обошлось, Рейн.
Я была права.
Он не считал меня своей дочерью. Я была пятном на его личном деле. Даже сейчас он смотрел на меня так, словно хотел, чтобы я исчезла.
— Мне жаль, что я испортила твой идеальный брак и семью, но я не буду извиняться за то, что родилась.
— Говори тише, — он оглядел комнату в поисках тех, кто может подслушивать, и повернулся ко мне. — Я могу воспользоваться своим счетом в швейцарском банке. Никто не должен знать.
— Ты будешь платить за квартиру одной женщины. Это вряд ли можно назвать скандалом.
— Нет, но это уничтожит нас с Карен. То, что от нас осталось… — пустое выражение лица отца не выдавало никаких эмоций.
Он словно сидел за столом переговоров.
— Я хочу кое-что взамен. Ты будешь ходить со мной на мероприятия и играть роль послушной дочери. Будешь появляться на фотографиях, в моем Инстаграме и давать интервью в поддержку моей кампании.
Небольшая жертва, чтобы заплатить за жилье матери.
— Я попрошу в колледже отпуск.
Папа возвышался надо мной, когда его телефон зазвонил, отмечая конец нашей получасовой встречи.
— И ты покрасишь волосы. В белый, в черный, мне все равно, лишь бы это было прилично.
Я стиснула зубы.
— Ладно.
— Я буду на связи. Патрик поможет тебе во всем. Не надо мне звонить.
— Окей.
Он постучал по столу, застегнул пиджак и вышел, даже не попрощавшись.
Да что с ним такое? Почему он не мог проявить ко мне хоть каплю теплоты?
Иногда я смотрела его видео во время митингов, он стучал кулаками по трибуне, орал, вопил адским пламенем. Когда он собрался уходить, изо рта у него полетела слюна. Со мной он был чертовым роботом.
Двадцатилетний официант вывел меня из здания Капитолия через вход для посетителей, где я сдала свой бейджик. Я вышла на ослепительный солнечный свет и спустилась по обжигающе-белым ступеням, не обращая внимания на человека, который отбрасывал на меня огромную тень. Он взял меня за руку, но я вырвала ее из его хватки.
— Встреча с папой прошла не очень? — фыркнул Кассиан. — Не удивлен.
Он продолжал это делать.
Иногда я ловила его ехидные комментарии относительно моего отца. Я предполагала, что он ненавидит его за его политику, но Кассиан был не из тех, кто бредит новостями.
Я пересекла улицу и оказалась на газонах Национального Молла. Кассиан последовал за мной.
— Что случилось?
— В смысле?
— Ты выглядишь расстроенной.
Я остановилась. Кассиан наткнулся на мою спину. Он поймал меня, прежде чем я споткнулась.
— Ты меня просто бесишь, — я отмахнулась от него.
— Какого хрена?
— Кью уволили из-за тебя.
— Твоему папе надоело платить за двух парней, поэтому он предложил мне выбор. Мне следовало назвать ему свое имя?
— Ты ужасно с ним обошелся. Кью этого не заслужил. Он был милым, добрым и…
— Остановись.
— Конечно, — усмехнулась я. — Будешь ревновать, да? Кто знает, что ты сделаешь.
Он схватил меня за локоть и притянул к себе.
— Что с тобой? Или тебе нужно еще одно напоминание о том, как я заставил тебя кончить. Дважды.
Конечно, он заговорил об этом, но все, что потребовалось — это улыбка, чтобы воспоминания заполонили мой разум. Этот язык. Эти губы. Я хотела, чтобы он вылизал меня прямо сейчас.
— С Квентином все в порядке, — пообещал Кассиан. — Я написал ему хорошую рекомендацию.
— Это не отменяет того, что ты сделал, — я оторвалась от него.
Бродя по бесконечной зеленой лужайке, я представляла себе предстоящие недели. Искренние улыбки вместе с сенатором. Рукопожатия с мужчинами, которых я больше никогда не увижу. Интервью, где я хвалю своего отца за любую ерунду, которая волновала избирателей. Я осветлю волосы. И буду чувствовать себя тенью.
— Мне нужно покрасить волосы, — выпалила я.
— Не надо, — пальцы Кассиана скользнули по моей спине, перебрасывая локоны через плечо. — Они красивые, тебе идет.
— Спасибо, — я засияла от комплимента. — Но мне нужно измениться.
— Этот человек не стоит твоего времени.
Я сердито посмотрела на Кассиана.
— Почему ты так сильно ненавидишь его?
— Потому что ты плачешь каждый раз, когда видишься с ним.
Я прикусила губу, ненавидя то, что он указывал на каждую-проклятую-вещь.
— Ради Бога, если ты мне соврешь когда-нибудь, это убьет тебя?
— Что? — он рассмеялся.
— Мне не нужна грубая честность. Я хочу утешения.
— Ох, — Кассиан засунул руки глубоко в карманы. — А что, если я приглашу тебя на свидание?
— Это не смешно, — огрызнулась я. — Подначивать меня насчет папы — это подло, но болтать обещаниями, которые не можешь, не захочешь, сдержать — это просто жестоко.
— Господи, Рейн. Я серьезно говорю.
Он заставил меня остановиться. Он по-прежнему был одет в черный костюм и накрахмаленную белую рубашку, пиджак всегда расстегнут, и улыбался.
За эти дни он посветлел, а я потемнела.
— Куда ты меня поведешь?
Кассиан подошел ближе с ухмылкой чеширского кота.
— Там, где тебе чертовски понравится.
ГЛАВА 14
Я ненавидел концерты.
Обычно я дежурил у выходов или не пускал на сцену чрезмерно восторженных фанатов. Всегда носил затычки для ушей. Без них у меня болела голова. Ни один телохранитель не любит толпу, но ради Рейн я пошел на компромисс.
Черт, я сделал больше, чем просто пошел на компромисс.
Я встретился с директором службы безопасности заведения, осмотрел помещение, уговорил его позволить мне пронести скрытое огнестрельное оружие, и договорился о VIP-зале. Мой контракт истекал только через пару месяцев, и я хотел провести время с Рейн. Это стоило двух часов скукоты на концерте Gorillaz.
Когда все закончилось, я проводил ее через черный ход, и мы сели в машину. Все прошло настолько гладко, что я почувствовал себя виноватым за то, что не разрешил прийти сюда несколько недель назад.