— Заходи.
Я встал, скрывая свое волнение от этого идиота. Он доверил мне свою дочь, дав право грубо обращаться с ней.
Это будет забавно.
В дверь неторопливо вошла стройная девушка в цветастом платье, которое обтягивало ее талию и ниспадало полупрозрачной юбкой до пола. Коричневая повязка на голове отбрасывала назад ее светло-фиолетовые локоны, обрамляя красивое лицо. Она повзрослела со времен той фотографии, которую я видел, а может быть, ярко-розовые губы и подводка для глаз добавили ей несколько лет.
На ее лице появилась мечтательная улыбка. Она выглядела расслабленной, уверенной и, самое главное, счастливой.
Как можно быть настолько счастливой?
Волосы были поразительно красивы, но что заставило мое горло сжаться, так это ее оптимизм, который сразу наполнил комнату. Она излучала тепло. Я никогда не встречал никого, кто делал это, лишь улыбнувшись. Когда я посмотрел в ее глаза, жар обжег мою кожу. Не знаю почему, но я не смогу причинить ей боль. Теперь мой план валялся у меня под ногами, разбитый вдребезги.
Она подпрыгнула, чтобы поприветствовать меня, шлепая босоножками по полу.
— Кассиан, это моя дочь, — Монтгомери погладил ее по плечу. — Рейн, это твой новый телохранитель.
Она, сияя, протянула руку первой.
— Приятно познакомиться, Кассиан.
Ее голос был не девичьим, а глубоким с хрипотцой.
— И мне.
Я пожал ей руку. Она взглянула на мои шрамы, немного смутившись, но быстро оправилась. Она не испугалась. Во всяком случае, ее улыбка стала даже шире.
Она будто обнажала меня. Я сделал паузу, чтобы собраться с мыслями и привести их в порядок.
Монтгомери взглянул на часы.
— Итак. Мне нужно идти. Я дам вам возможность познакомиться.
— Пока, — сказала она.
Рейн вытянула свою ладошку из моей, наблюдая за отцом, который, уходя, едва взглянул на нее. Она все еще сияла, когда дверь за ним закрылась, оставив нас наедине.
— Кассиан, — сказала она, шепча мое имя своим хриплым голосом. — Это что, сокращение какое-то?
— Нет. А как мне тебя называть?
— Рейн.
— Какое грустное имя для девушки с фиолетовыми волосами.
— Мама была хиппи, — Рейн пожала плечами. — В отличие от отца, ей нравились такие имена.
— Понятно.
Рейн отбросила длинное платье в сторону, когда села на стул с откидной спинкой, который освободил ее отец, и скрестила ноги.
— Присаживайся, пожалуйста.
Я предпочитал стоять. Факт того, что я возвышался на ней, давал некоторый контроль, поскольку я тотально ошибался по поводу той, кого мне придется охранять. Она не вела себя как угрюмая девчонка. Она мне понравилась, и это меня беспокоило.
Она похлопала по стулу рядом с собой. Я присел, мои колени были направлены в ее сторону.
— Что ты хочешь знать?
— Все.
Она излучала счастье, и я наклонился ближе, чтобы погреться в нем.
— Мне тридцать. Я работаю телохранителем уже семь лет. До этого я был полицейским в Уолнат-Крике. Я вырос в Сан-Леандро, а затем учился в Университете Сан-Хосе.
Подбородок Рейн покоился на ее ладони.
— Это не так уж много, Кассиан.
— Что еще ты хочешь знать?
— Почему ты работаешь на моего отца?
Потому что ее отец был придурком, но она была восхитительна. Прорехи в платье демонстрировали дюймы гладких бедер, и я уже представлял, как бы они обхватили мою талию.
На кой черт она мне сдалась?
Сердце бешено заколотилось, когда я встретился с ее потрясающими голубыми глазами. Безрассудный клубок похоти боролся с инстинктом защитить ее.
— Дело несложное. Низкий риск. Хорошая зарплата.
Улыбка Рейн была ободряющей.
— А что ты любишь делать в выходные?
Заниматься сексом. Стрелять. Тренироваться.
— Я улучшаю свои навыки и тренируюсь.
— Это ты делаешь, чтобы держать себя в форме, а чем ты любишь заниматься?
Дискомфорт заполнял меня. Мне не нравились личные вопросы, потому что ответы на них бередили старые раны.
— Тренироваться и практиковаться.
— А какое у тебя увлечение?
Раньше — серфинг.
— Ты слишком глубоко копаешь. Не думаю, что у меня есть увлечения.
— Ты любишь джаз? — она сменила тактику.
— Не совсем.
— Рок? — предложила она.
— Некоторые песни.
— Хэви-метал или альтернатива?
— Классический рок, — я вздохнул через нос.
В ее взгляде промелькнуло веселье.
— Значит, ты не в восторге от вечеров с открытым микрофоном в джаз-клубе.
Я был бы в восторге от своего лица между твоих ног. Господи Иисусе.
— Не мое дело беспокоиться о том, куда направляется охраняемый объект, если это не представляет угрозы для безопасности.
— У тебя есть пистолет?
— Да, — я показал ей тот, что висел на поясе. — В плечевом ремне есть еще один.
Вместе с арсеналом в моей машине, но ей это не нужно знать.
— И ты носишь жилет?
— Всегда, — я дернул воротник, показывая ей бронежилет. — Я никогда не ухожу на работу без него.
— Но разве это не перебор? Никто не хочет моей смерти.
— Я живу дольше. Люди способны на ужасные вещи.
— Я верю тебе, — она играла с фиолетовой прядью, водя ею по своей груди. — Но я думаю, что большинство людей порядочные.
Ох, какая наивная.
— Позволю себе не согласиться.
— Если бы они узнали, кто я, то не захотели бы причинять мне боль.
— Если ты надеешься на всеобщую популярность, то спешу разочаровать.
— Я тебе не нравлюсь?
Это прозвучало как удар под дых.
— Я не это имею в виду. С психами не поспоришь. Им не нужна причина, чтобы ненавидеть тебя, — она глупая, если думает, что будет в безопасности, гуляя по улицам. — Не веришь мне? Прогуляйтесь по Тендерлойну.
— Кассиан, я не рискую просто так. Я сомневаюсь, что за мной нужно круглосуточно наблюдать. Ты кажешься фантастическим телохранителем, но я ненавижу, когда за мной повсюду ходят. Мне девятнадцать. Ты помнишь, каково быть в таком возрасте?
Это было десять лет назад. Мой первый год в Университете Сан-Хосе был вихрем девушек, секса и лекций, которые я не помнил.
— Ты ничего не потеряешь.
— Ну, это не тебе решать, — уперто отозвалась она.
— Мне. Твое расписание зависит от моего мнения. Если я решу, что что-то небезопасно, ты не идешь, и точка.
Рейн восприняла это не очень хорошо. Она побледнела.
— Я не знаю, что тебе сказал мой отец, но только я отвечаю за свою безопасность.
— Нет, милая. Я, — я возвышался над ней, даже когда она сидела.
Пора дать ей понять, кто здесь главный, потому что защищать такую молодую девушку — значит устанавливать границы.
— Мой клиент — твой отец, а не ты.
Она вздрогнула от моей грубой фразы.
— Ну не знаю. Я избавилась от двух прежних телохранителей. Почему ты думаешь, что я не смогу сделать то же самое с тобой?
Жар закрутился спиралью в моей груди, когда я медленно вторгся в ее пространство, мое тело, как мамонт, накрыло ее тенью.
— Я никуда не собираюсь уходить.
— Все, что мне нужно, это сказать отцу…
— Твой отец оставил меня за главного, — прогремел я, перебивая ее. — Так что не думай, что ты чего-нибудь добьешься с «папиной карточкой».
— Мне не нравится, когда со мной так разговаривают.
Богатые люди теряют терпение из-за каждой мелочи. Я бы никогда не получил пять из пяти звезд в разговоре с клиентами, но черт возьми…
— Ну, извинений ты не получишь, так что предлагаю просто забыть об этом.
— Ты просто невероятен, — выдохнула она. — Кто так разговаривает со своим клиентом?
— Повторяю, ты не мой клиент. Я уже приручал таких девушек, как ты, и сделаю это снова.