— Я… я понятия не имею, кто это…
Моя рука скользнула по столу, опрокинув рамки фотографий, ноутбук и разбив статуэтку. Дверь распахнулась, и двое мужчин удержали меня, прежде чем я успел сделать выпад. Монтгомери, должно быть, нажал тревожную кнопку.
— Уберите его отсюда! — закричал Монтгомери, и пламя краски вернулись к его лицу. — Сейчас же!
Я чертовски ненавидел его.
Я не позволю забыть мою сестру.
Он был рядом, и я ничего не делал. Я хотел его убить.
Я был болен.
Болен и сломлен.
ГЛАВА 20
Почему они кричат?
Я нахмурилась, глядя на вентиляцию в комнате, слыша как отец и Кассиан кричат друг на друга.
Я соскользнула со стула и приоткрыла дверь.
— Уберите его отсюда! — заорал папа. — Сейчас же!
Я выглянула на лестничную площадку, где Кассиана сопровождали двое охранников. Папа последовал за ним, лая, как терьер, всякие непристойности. Я никогда не видела, чтобы он терял самообладание.
Что такое сказал Кассиан?
Папа захлопнул дверь, а потом прорычал:
— Черт!
Драматично.
Мое сердцебиение ускорилось, когда папа схватил свои белые волосы, расхаживая и пытаясь взять себя в руки. Он снял галстук и потер лицо, потом рухнул на ступеньки, обхватив голову руками. Он сидел в позе проигравшего. Этот кусочек человечности дал мне надежду.
Я подбежала к окну, когда Кассиан исчез за воротами. Он предупреждал меня, что это может случиться, но все равно было отстойно.
Я не хотела, чтобы его уволили, но какая-то радость поселилась в моей душе, что папа разгневался из-за меня. Я ожидала, что папа рассердится на Кассиана, но не думала, что выгонит его.
Может быть, ему было не все равно.
Внезапно тяжелые шаги отца раздались вверх по лестнице. Он ввалился в мою комнату, взбешенный, и уставился на меня.
— Ты никогда больше не увидишь этого человека.
Он не имел права нас разлучать.
— Что произошло?
— Не твое дело!
— Не кричи во всю глотку, — я скрестила руки на груди и нахмурилась. — Побереги дыхание. Я не оставлю Кассиана.
— Я не пущу тебя в дом, если ты будешь с ним!
— В чем твоя проблема? — крикнула я. — У него нет татуировок. Он никогда не напивается. Кассиан — самый ответственный человек из всех, кого я знаю.
— Он привел тебя в бар!
— Это я привела его туда с моим поддельным удостоверением, — я с трудом сглотнула. — Это было мое решение. Не вини его!
— Ты не увидишь его. Если хочешь жить со мной, ты закончишь общаться с ним, — побелев от ярости, папа ударил кулаком в стену. — Я этого не потерплю.
— Это все из-за твоей гордости. Ты не можешь смириться с тем, что он встречался со мной у тебя под носом.
— Я всё сказал!
Его гнев окутал меня, как туман, потому что, если бы дело дошло до ультиматума, я бы без колебаний выбрала своего парня.
— Папа, я без ума от него. Он хорошо ко мне относится.
Я ждала, что он согласиться. Разумный человек так бы и сделал, но мой отец дрожал и трясся от гнева. Он требовал от меня слишком многого.
Я обошла его, схватила свою спортивную сумку и рывком открыла ящики. Схватила свои разноцветные блузки, блестящий топ, который папа ненавидел, и упаковала остальные вещи.
— Р-рейн… — его голос дрогнул. — Сначала подумай об этом.
С меня хватит.
— Мне это не нужно. Кассиан для меня - целый мир.
— Это не продлится долго, — рассудил он. — Тебе девятнадцать, а ему тридцать. Какой мужчина станет встречаться с девушкой на десять лет моложе?
Точнее, одиннадцать.
— Он идеально подходит для меня.
— Таких, как он, интересует только одно, и это не имеет никакого отношения к твоему интеллекту или обаянию. Рейн, он бросит тебя, как только ему надоест твоя наивность, и через несколько недель ты будешь смотреть на это как на свое самое большое сожаление.
— Нет.
Он схватил меня за запястья.
— Не делай этого.
— Ты отказываешься от меня, потому что ненавидишь его, — я выскользнула из его объятий и взвалила на плечи тяжелый рюкзак. — Ты эгоист. Он делает меня счастливой, а ты — никогда.
— Рейн, останься.
Я надела шлепанцы и проскользнула мимо него. Странное спокойствие овладело моей душой, когда я проигнорировала его крики о том, что я дала обещание.
Я оглянулась, когда вышла за ворота. Папа стоял на ступеньках парадного крыльца, яркий свет отражался от его волос и кожи. Он был бесцветен, а я жила в радуге. Оставить его будет больно. Но боль пройдет.
Я хотела любить своего отца.
Но не могла.
***
Мой телефон был заряжен на десять процентов. Кассиан не отвечал на звонки, поэтому я поехала на метро в Ист-Бей и притащила свои вещи к маминой двери.
Кассиан сказал, что его коллега напугал Трэвиса, но это не сработало надолго. Его машина была припаркована на улице.
Я помедлила, прежде чем подойти к дому.
Кассиану не понравится, что я здесь. Он считал Трэвиса жестоким преступником, которому нельзя доверять. Я не доверяла людям. Я полагалась на их поведение, и при всех своих недостатках Трэвис никогда не поднимал руку на мою мать. Противостоять ему было моим выбором — не Кассиана.
Я постучала. Прошло несколько мгновений. И, прежде чем мои костяшки пальцев снова коснулись дерева, изнутри прогремел голос.
— Мэри! Ты что, оглохла?
Робкие шаги, скрипнули половицы, и дверь приоткрылась на дюйм. Сквозь нее проглядывал силуэт женщины. Мамины прекрасные черные волосы, которыми я всегда восхищалась, были уложены на затылке и идеально причесаны. На ней была джинсовая куртка поверх рубашки с галстуком, черные капри и шлепанцы.
Она выглядела великолепно.
— Рейн! Что ты здесь делаешь?
— Папа выгнал меня.
— Что?
— Все нормально. Мне надоело там жить, — я говорила шепотом, уверенная, что Трэвис слышит каждое слово. — Ты в порядке? Почему он все еще здесь?
— Он не уйдет, — пробормотала она. — Я старалась, милая.
Трэвис появился позади моей мамы, одетый только в шорты. Я съежилась, глядя на его пивной живот, и выцветшие тюремные татуировки.
Мамины губы сжались в тонкую линию.
— Дочка пришла.
— Ей здесь не рады.
Ее брови сошлись на переносице, когда она вышла на улицу.
— Не обращай внимания. Он ведет себя как осел с тех пор, как я сказала, что у нас с ним ничего не получится. Он отказывается уезжать, и поскольку мы оба подписали договор аренды, я не могу его выгнать.
— Он делает тебе больно?
— Нет, — мама опустилась на стул во внутреннем дворике. — Он просто превращает мою жизнь в ад.
— Почему он не хочет отвалить от тебя?
— Я не знаю, детка, — мама жестом предложила мне сесть, но я не хотела расслабляться, пока этот мудак держит мою мать в заложниках. — Рейн?
— Хочу поболтать с Трэвисом.
— Рейн, нет!
Не обращая на нее внимания, я распахнула дверь и вошла в дом. Куча мусора окружала кресло, в котором сидел Трэвис. По телевизору гремел баскетбольный матч, но тот не обращал на него внимания. Он смотрел на маму через окно.
Увидев меня, он вытер лицо от волнения.
— Приползла обратно, а? Я не удивлен.
— Я тоже. Мама передала, что бросает тебя.
Я ожидала, что он выплюнет яд, но вместо этого он раскололся.
— Заставь ее передумать.
— Нет.
— Пожалуйста. У меня никого нет.
— Ты ее не заслуживаешь. Ты никого не заслуживаешь.
Он топил свою печаль в еще большем количестве пива, его пальцы сжимали банку.
— Я сделал все, чтобы удержать ее.