Нужно ее вернуть.
Я послал десятки цветов в квартиру ее матери, их вернули обратно. Мои длинные, бессвязные голосовые сообщения остались без ответа. Рейн игнорировала многочисленные сообщения «прости».
Я не мог так объясниться. Нет, нам нужно поговорить. Но когда я постучал в их дверь, Мэри меня прогнала.
Сводило с ума, зная, что она там. Я не мог до нее дотянуться. Я боялся, что Трэвис может вернуться.
Потом на лужайке появилась табличка «извещение о строительстве».
Мэри и Рейн уехали.
Я понятия не имел, куда.
Мне хотелось бушевать, бить стены и кричать.
Любовь нельзя приручить.
***
Весь вечер люди бросали на меня любопытные взгляды. Двенадцать роз, завернутых в бумагу, лежали рядом. Уставший бармен не задал ни одного вопроса, когда я швырнул букет на стойку. Он налил мне рюмку, и когда я много выпил, он дал пиво. Я даже съел арахис. Если это не самое дно, то я не знаю, что это такое.
Он протер стакан.
— Для кого эти цветы?
— Ни для кого, — я купил их от отчаяния и стучал в заколоченную дверь, как сумасшедший. — Забери, если хочешь.
Бармен похлопал меня по плечу.
— Она простит тебя.
Нет, не простит.
Рейн была не настроена слушать. Она пережила слишком много драм с отцом. Возможно, я никогда больше ее не увижу.
У меня был шанс, и я его упустил. Все, что мне нужно было сделать, это сказать три коротких слова. Если бы я это сделал, возможно, она бы осталась. Я открыла свой телефон в пьяном тумане, щурясь на размытые имена. Мой большой палец скользнул вниз. Я наугад набрал номер.
— Алло?
Ричард.
— Эй. Это Кассиан. Кассиан Грант.
— Да, ни хрена себе. Как ты думаешь, сколько Кассианов я знаю? В чем дело?
— Я в баре, напиваюсь до смерти.
Он погрузился в молчание.
— Ты драматизируешь или правда?
— И то, и другое.
— Почему?
— Я потерял ее, — было трудно сосредоточиться на чем-то, кроме Рейн. — Я потерял ее, Ричард.
— Ух, да ты просто раздавлен. Я едва тебя узнаю, — эхом отозвалось из динамика. — Держись, приятель.
— Что ты делаешь?
— Беру ключи. Я приеду, заберу тебя.
Ричард не должен видеть меня в таком жалком состоянии.
— Нет, я в порядке. Я вызову такси.
Стон гаражной двери почти заглушил его голос.
— Скажи название этого проклятого бара.
— Я даже сам не знаю, — рассмеялся я. — Я слишком облажался.
— Видишь какие-нибудь подставки?
Я схватился за прилавок в поисках.
— Гиннес. Нет, это название пива.
— Господи, спроси бармена.
Я помахал бармену, и он быстро подошел ко мне.
— Где мы?
— Спортивный бар «О’Ши».
— Ты слышал? — проворчал я.
— Да, — ответил Ричард. — Ладно, мы уже в пути.
Мы?
Экран погас. Мое внимание переключилось на пиво, которое было отстойным, но я осушил его, потому что заслужил это наказание. Чем больше я пил, тем больше ненавидел себя. Должно быть, так начинал мой отец. Напивался до одури в барах. Заглушал боль.
Боже, мне нужно протрезветь.
Я выпил еще два раз, когда увидел его голову. Клетчатая шляпа на седых волосах.
— Какого хрена на тебе надето?
Ричард пожал плечами.
— Что?
Я показал пальцем.
— Что это такое?
— Это называется шляпа, тупица.
— Так ты выглядишь старее. Я никогда не видел, чтобы кто-то моложе шестидесяти носил такое.
Он снял ее, нахмурившись.
— Моей девушке нравится.
— Уже встречаешься с кем-то? Расскажи.
— Она потрясающая. Удивительная.
— Как вы познакомились?
— Ты пьяный.
— Мне все равно.
— Тебе все равно, — повторил он. — Кэсс, ты сидишь в баре с букетом роз, и ты просто излучаешь адское отчаяние. Кстати, я чувствую, как от тебя попахивает на расстоянии пяти футов. Но забудь об этом, потому что тебе все равно.
— Нет, я не…
— Не надо утверждать, что тебе не грустно, я отвезу тебя домой, — он схватил меня за руку и крепко сжал. — Вставай.
Я сопротивлялся.
— Нет.
Моя квартира была самым одиноким местом в мире, потому что ее отсутствие давило на меня каждый раз, когда я смотрел на голые стены. Она забрала все. Мой скучный декор — это все, что осталось.
— Кассиан, пошли, — рявкнул он. — Ты напрасно тратишь время.
— Рич, ты злишься на меня?
— Нет. Пойдем.
Я уставился на него.
— Говори, что не так.
— Сейчас не время.
— В чем дело?
Сдавшись, Ричард тяжело опустился на стул. Его лицо приблизилось.
— Для начала, ты никогда не упоминал, что у тебя были разногласия с Монтгомери. Я узнал это от Кью.
— Квентин должен молчать о вещах, которые его совершенно не касаются.
— Я рад, что он рассказал мне. Я думаю, девочке будет лучше без тебя. Сенатор мог бы засудить мою компанию к чертовой матери.
— Через два дня у него будет много проблем.
— Почему?
— Скоро будет разоблачение сенатора Монтгомери. Несколько месяцев назад со мной связался репортер. Он написал мою историю.
— Что между вами произошло?
Боль плавала среди мутных образов, которые мой разум отказывался хоронить.
— Он убил мою сестру. Его там не было, когда ее убили, но это не имеет значения. Она была бы жива, если бы не его жадность.
— Я не понимаю, — прошептал Ричард. — Твою сестру убили?
— Да, — я со стоном потер лоб. — Я взялся за эту работу, потому что мне нужно было, чтобы он, блядь, поплатился.
— Кассиан, это ненормально.
Да, я знаю.
Пора уходить. Ричард, вероятно, ненавидел меня, и я не винил его.
Я встал, но Ричард заставил меня сесть.
— Что ты хотел сделать с Рейн?
Стыд залил мои щеки жаром.
— Сначала я хотел пошалить с ней и втереть ему это в лицо. Когда я встретил ее, все изменилось. Она была слишком мила, чтобы быть его дочерью. Добрая, красивая. Не то, что я ожидал. Монтгомери не воспринимал ее охрану всерьез. Я не мог оставить ее. Я привязался. Ричард, она – лучшее, что только было в моей жизни.
Ричард молча наблюдал, как облако разочарования, нависшее надо мной, исчезло. Он схватил меня за плечо и крепко сжал.
— И что случилось?
— Она узнала, что я взялся за эту работу из мести. Я не успел ничего объяснить. Она не знает, как сильно я ее люблю.
Ричард уставился на меня так, словно у меня выросли рога, прежде чем махнуть бармену. Он заказал выпивку, нахмурив брови, как будто переваривая то, что я сказал. Сделав большой глоток своего темного эля, Ричард повернулся ко мне.
— Мне нужно кое в чем признаться. Моя девушка… это мама Рейн.
— Что?
— Я встречаюсь с Мэри, последние пару недель.
Я сходил с ума от горя, разыскивая Рейн, а у него все это время был ее адрес.
— Ты что, издеваешься?
— Нет, — Ричард улыбнулся, и это была не саркастическая ухмылка. — Когда я болтался у ее дома, она пригласила меня войти, и мы поладили. Она очень милая. Я дал ей свой номер телефона. Она позвонила, как только я вернулся домой.
Надежда пробудила во мне энергию.
— А где они живут? Господи Иисусе, Ричард, скажи мне. Пожалуйста. Я не могу ее найти. Я люблю ее!
— Нет.
— Да пошел ты… скажи мне, где она! — я схватил его за воротник и притянул к себе. — Я должен знать!
— Нет, — прошептал он, осторожно убирая мои руки. — Ты хочешь знать. Тут есть разница.
— Ладно. Да, ты прав. Помоги мне, и я сделаю все, что угодно. Хочешь, буду работать на тебя бесплатно. Хочешь, заберу твоих родственников из аэропорта? Без проблем. Что угодно.
— Я не дам тебе их адрес. Ты должен разобраться со своим дерьмом.
— Разобраться?
— Да, ты в полном раздрае. Пошли.