Он вытащил меня из бара. Я споткнулся и врезался в людей, прежде чем мы выскочили наружу. Я зажмурился от резкого солнечного света.
— Тяжелый ублюдок, — Ричард потащил меня к машине, где на водительском сиденье сидел мужчина.
Я рухнул на заднее сиденье, выпрямляясь, когда блондин обернулся.
— Привет, Кассиан, — протянул Квентин, барабаня пальцами по рулю. — Слышал, девятнадцатилетняя девчонка бросила тебя.
— Пошел ты, — я стукнул по его креслу.
— Эй! — крикнул Ричард. — Не будь таким противным.
— Что он здесь делает?
— Мы тусовались, и он захотел поехать! — Ричард дернул за ремень безопасности. — Поехали отсюда.
Разве он не должен приставать к Рейн или дразнить меня?
Когда мы припарковались у моего дома, Квентин вылез из машины, открыл мне дверь.
— Давай, принцесса.
Квентин обхватил меня за талию и рывком выпрямил.
— Расслабься. Я просто шучу.
Слишком пьяный, чтобы спорить, я прислонился к нему, когда мы начали опасное путешествие к лифту.
— Почему ты мне помогаешь?
Он пожал плечами.
— Наверное, сожалею. Репортер, который связался со мной, не рассказал всей истории. Потом я… э-э… набрал в Гугле имя твоей сестры и прочитал, что случилось, — его голос стал тише. — Извини, парень. Я не знал, через что тебе пришлось пройти. Меня отправили в Ирак на шестимесячную командировку. Это не то же самое, что потерять члена семьи, но я видел дерьмо, которое хотел бы забыть. Я делал вещи, которые преследуют меня, и видел, как умирают мои друзья.
Я схватился за перила, когда мы оказались на моем этаже.
— Извини за все, что сказал. Ты прошел через ад, — Квентин засунул руки глубоко в карманы, закусив губу. — Ты не один такой.
Я кивнул, моя кожа покалывал, когда я ответил на его взгляд. Я к этому не привык.
— Извини, что я такой придурок. Ты отличный телохранитель, гораздо лучше, чем я.
Он ухмыльнулся и направился к лестнице.
— До встречи, Кэсс.
ГЛАВА 24
Чтобы пережить тяжелое расставание, все, что нужно девушке, — это масло и сахар. Мне было чем заняться, кроме как плакать из-за Кассиана.
Звук таймера отвлек меня от приготовления глазури. Я схватила полотенце и открыла духовку, а затем вытащила поднос, но кексы были уже на всех столах и тумбочках. Я поставила их на холодильник и засунула сырое тесто опять в духовку.
Я обратила свое внимание на торт, ожидающий, когда его намажут мятным безе. Но он был слишком горячим, и выскользнул у меня из рук.
— Черт возьми!
Мамины сланцы шлепали по линолеуму, когда она вошла на кухню в розовом халате.
— Что делаешь?
— Пеку.
Мама нахмурилась, глядя на море десертов, и поставила свою кружку в раковину.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Да, конечно. У меня кончилось место. Как думаешь, можно вытащить все из холодильника?
Мамина тонкогубая улыбка дрогнула, когда она погладила меня по плечу.
— Хватит кексов.
— Нет, — я пожала плечами от ее прикосновения. — Мне нужно много.
— Э-э… зачем?
— Потому что я устраиваю распродажу выпечки для Кенсингтона.
— Кто это? — спросила она.
— Папин конкурент.
— Опять же, зачем?
Потому что я ненавижу своего отца.
— Мне нужно больше участвовать в благотворительности.
— А где ты проводишь распродажу выпечки?
— На ярмарке, четвертого июля. А что? Дело не в деньгах. Дочь сенатора, поддерживающая соперника своего отца, станет национальной новостью. Это будет разрушительно для его кампании.
У меня была миссия отомстить.
Папа звонил дважды, когда я исчезла с ужина. В одном голосовом сообщении он спрашивал, где я нахожусь, а в другом — умолял меня обдумать его предложение. После того, как я проигнорировала и то, и другое, он исчез, как будто забыл о моем существовании.
Мама нахмурилась еще сильнее.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Мне все равно.
— Рейн, тебе надо поесть. Сходить в туалет, в душ. Сделай еще что-нибудь, кроме обдумывания мести, — в ее голосе послышались жалобные нотки. — Давай посмотрим кино. Или сходим в торговый центр. Тебе нужно отвлечься от мыслей о Касс…
Если бы я остановилась на секунду и почувствовала всю тяжесть того, что произошло, я бы развалилась на части.
— Это не имеет никакого отношения к Кассиану. Монтгомери нужно угробить, как мошенника, которым он и является.
— Это не ты. Ты расстроена и обижена. Я все понимаю, но тратить всю эту энергию на то, чтобы причинить кому-то боль? Я не хочу, чтобы ты сделала что-то, о чем потом пожалеешь.
Лопатка дрожала над миской для смешивания.
— Единственное, о чем я буду жалеть, так это о том, что не испекла пирог, на котором было бы написано «К черту Монтгомери». Он лжец, и его нужно привлечь к ответственности.
— А как же Кассиан?
— Да пошел он.
— Рейн…
Я выключила духовку и вышла из кухни со слезами на глазах.
Я все еще любила его. Выпечка была жалким отвлечением от моих задетых чувств. По ночам я просматривала наши фотографии, сделанные папарацци, и мое сердце снова разрывалось. Я дорожила каждым мгновением наших недолгих отношений, которые были жалкими, потому что Кассиан обманул меня, заставив влюбиться в него.
Часть меня хотела броситься в его объятия, но я не могла позволить этой слабости восторжествовать. Он использовал меня. Он преследовал меня, чтобы причинить боль моему отцу. Никто и никогда больше так со мной не поступит. Доверие Кассиану было самой большой ошибкой в моей жизни.
— Рейн, у нас гости.
Я хмыкнула в ответ, когда мама зашла в ванную. Скорее всего, это ее новый бойфренд. Я переоделась в майку и джинсы, запустив пальцы в спутанные пряди, чтобы выглядеть презентабельно.
Мне нравился Ричард. Он помог нам, когда мы переехали, мама получила отличную работу администратора в офисе в пяти милях отсюда. Она наконец-то выбрала хорошего мужчину, и я была рада за нее. Но он напоминал мне Кассиана.
По квартире разнесся звон. Мама впорхнула в прихожую, приглаживая свою черную гриву, прежде чем открыть дверь. Ричард стоял на солнышке с сумками в руках. Его широкая фигура протиснулась внутрь. Как и Кассиан, он был крупным парнем. Борода цвета соли с перцем обрамляла его точеный подбородок. Ричард был очень милым, как и мой бывший парень. Он расточал комплименты моей матери и обращался с ней как с королевой.
— Я принес вам обед, девочки.
— О, это так мило, — мама обхватила его лицо ладонями и чмокнула в губы. — Спасибо.
Ричард ухмыльнулся, как влюбленный дурак. Мама взяла еду, хихикая, когда он обнял ее сзади. Она повернулась в его объятиях, и они поцеловались.
Нож вонзился мне в сердце.
Я скучала по Кассиану.
Они отодвинулись, когда я присоединилась к ним на кухне, но все еще цеплялись друг за друга, как подростки. Это было тошнотворно мило. Ричард улыбнулся, оглядываясь в поисках места, где можно было бы поставить сумки.
— У вас праздник какой-то?
Мама взглянула на меня.
— Рейн страстно любит печь.
— Не совсем. Это просто хобби.
Он кивнул, как будто покрывать каждую поверхность в доме кексами было нормальным делом.
— Можно мне?
— Нет.
— Да, — выдавила мама, свирепо глядя на меня. — Да что с тобой такое?
Она не привыкла к моей грубости, но Новой мне не хотелось притворяться милой. Я пыталась убить Кассиана добротой, и что случилось?
Разочарование. Унижение. Предательство.
Мама шепотом извинилась за мое поведение. Я не стала навязывать им свое присутствие. Стиснув зубы, я пошла во двор. Жар опалял мои голые ноги. Невыносимое лето лишило пейзаж красок. Холмы никогда не выглядели так уродливо, как в июле.