В лирической части этой истории можно поведать
о компании из трех человек, выстоявших очередь, получивших по заветной паре пива и усевшихся на парапет Обводного канала, который в те годы был про точным, ибо в него сливали отходы все окрестные предприятия, начиная от «Красного треугольника», обогнавшего Америку по производству галош, которые, как известно, никогда там не производились, до нескольких водопадов сливной канализации, что извергалась мутным потоком в густые нефтяные разводы канала.
Заходящее солнце светило как раз вдоль Обводного, играло янтарем в шести пивных кружках, серебрилась килечка, лежавшая в банке плотно, как в братской могиле, золотилась жирная вобла, вызывавшая бурное слюноотделение у всей очереди, но грядущей идиллии не суждено было состояться.
Наступила часть повествования мистическая.
Подъехал «воронок» и, как занавес, закрыл участников возлияния от зрителей, стоявших в хвосте к ларечному окну. А когда ровно через 30 секунд
♦ воронок» отъехал, очередь ахнула и в ужасе замерла.
«Воронок», будто ластик с куска ватмана, стер одним движением троих счастливцев.
Солнце по-прежнему золотило нетронутое пиво, но будто неслышно взорвалась нейтронная бомба — люди испарились! Потрясение было столь велико, что к дефицитным кружкам никто не прикасался, а на дармовое пиво никто не польстился, и вобла с килькой так и остались неупотребленными.
После закрытия ларька буфетчица забрала кружки, выплеснув пиво в канал, как бы в жертву Обводному, а воблу растрепали ночные коты.
История вторая. Национальная
Русский человек в первой стадии подпития становится чрезвычайно весел, игрив, изобретателен и затейлив. Ему начинает хотеться отколоть что-нибудь эдакое, чего до него никто не совершал, что и в голову никому не придет и в Книге рекордов Гиннесса не отмечено, то есть нечто выдающееся, но при том, чтобы тем самым еще и товарищей повеселить.
Записной забавник одной такой компании, думаю, что донской казак по происхождению, решил изобразить собою герб Войска Донского, пожалованный казакам в оскорбление взамен нашего старого «оленя, стрелою пораженного», Петром I в 1706 году. Тот самый, на коем изображен голый человек с ружьем и саблею верхом на бочке.
Наш боец сабли не имел, но в его изощренном остроумием мозгу явился иной затейливый замысел. Пленившись отверстием от затычки в боку пустой бочки, он поспорил с приятелями, что спустит туда некую двойную часть своего тела.
Он сам и глупые или коварные друзья его, либо по злобе, либо по добродушию, и не учли, что круглые части своего органа он будет закатывать в отверстие по одному, а извлекать придется сразу и оба, что технически невозможно.
Потому первая часть замысла удалась, но вторая, по извлечению предметов из пустой бочкотары, кроме технической сложности, неожиданно была еще отягощена тем, что ларечница, услышав хохот и видя скопление мужчин вокруг складированной тары, вообразила, что у нее воруют пиво. Она выскочила из ларька и с угрозами принялась сталкивать совершенно голого забавника с бочки. Он же, при всем своем горячем желании, теперь покинуть своего гербового поста не мог по вышеизложенным причинам.
Когда же врач «скорой помощи» приказал прибывшим первыми к месту происшествия пожарным выбить дно в бочке, влез внутрь и прокричал оттуда, как шахтер из колодца: «Давайте пилу!», берега Обводного канала были оглашены таким воплем ужаса трезвеющего человека, с которым, вероятно, умирали динозавры.
Однако все кончилось без членовредительства и вполне традиционно. Подъехал «воронок» и увез остроумца и часть зрителей для разбирательства.
История третья. Эротический триллер
Очередь к пивной точке зримо напоминала очередь в мавзолей, и стоял в ней народ с 8.00 утра до 24.00 вечера. Народ в ней разный социально и разнополовый, значительную часть составляли бичи и бичихи с Московского вокзала. Во время стояния за пивом они ухитрялись сильно напиться всем, кроме него, и гут же вездесущий Амур начинал поражать их своими роковыми стрелами.
Возникшую страсть бичи и бичихи пытались реализовать тут же со всей пасторальной непосредственностью, забывая о том немаловажном обстоятельстве, что пивная находилась в самом центре густонаселенного района города и пересекалась оживленной транспортной магистралью, так что удалиться под сень дерев в рощу либо в грот уединенный, либо еще куда, как это делали древние греки в подобных случаях, было невозможно. Но это нимало не смущало нимф и фавнов с Лиговки, поскольку в момент нахлынувшей страсти бывали они в таких градусах, что «папы-мамы» не говорили, и из всех пролетарских инстинктов у них сохранялся только инстинкт к размножению.