Способ, которым я пополнил ряды пейзан и вступил таким образом в сельское членство, прост, как оглобля.
Собственно, я купил часть развалюхи и сад около нее у хозяина, а оформили это «бессрочной арендой», справедливо рассудив, что ежели он меня «кинет», то я его сожгу. Такая адекватность взаимоотношений позволяла нам долгие годы дружить.
Итак, каждое лето я вливался в ряды дачников, но отличался от них тем, что моя фазенда или шале располагалась в нормальном поселке, в котором, правда, не осталось крестьян. Добрые поселяне составляли особое членство городских рабочих и служащих, проживающих в деревне.
На пятнадцать лет я запрягся в бесконечный труд садовника и огородника. Здесь у меня родились и выросли дети, для них, собственно, эта пастораль и устраивалась. И вот десять лет я не появляюсь на даче. И, признаюсь, много лучше себя чувствую вдали от сельскохозяйственного пролетариата, проблем «левого навоза» и борьбы, с долгоносиком — пожирателем клубники. Но деревенско-дачное членство достойно воспоминаний.
Корзинка
Смотри, гуси летят!
Это не гуси! Где?
Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину меня никто не представлял.
С Владимиром Владимировичем, когда он работал в Смольном, я, по старой памяти, встречался.
А вот с Володей Путиным состоял в очень хороших отношениях — вместе занимались дзюдо.
Вскоре после женитьбы я купил дачу. Вообще-то это так красиво называлось, а на самом деле две комнатенки в старом деревянном доме, правда, в большом саду и с прилежащим к сему огородом.
Этот вскопанный мною огород стараниями жены превратился в некое подобие овощного магазина. То есть в нем росло, как загадывал много позже загадку наш сын, на букву «Ф» — нет, не только фрукты, а вообще «фее»!
Когда я увидел, с какой яростной страстью жена впилась в землю, позабыв про всякие свои аспирантские и прочие сильно научные заботы, я понял, что в выборе спутницы жизни не ошибся.
Конечно, и мне пришлось соответствовать — то есть с шести утра до захода солнца (оно в июне во обще почти не заходит), как сторукий Шива, вооружи и каждую руку каким-нибудь инструментом, копать, рубить, пилить, приколачивать, косить, сгребать, носить, окучивать. Жена свою часть работ усиливала еще и тем, что два раза в день мыла на даче полы и два раза в неделю устраивала генеральную уборку. И шваброй с особым мыльным раствором драила крашеный дощатый потолок.
Только когда родился Богдан, ее усилия по приведению комнат в состояние хирургической стерильности, за недостатком времени, несколько приутих ли. Но возникла новая жгучая проблема, а стало быть, мне задача к исполнению — добыть и доставить холодильник! Поскольку без холодильника на даче -зарез!
Своими страданиями я поделился в раздевалке, где мы облачались в плотное, как фанера, кимоно, и Володя сказал:
— А в чем проблема? Холодильник — в комиссионном, а машину я купил! Сколько до дачи? Всего-то! Три часа работы, считая погрузку-разгрузку.
На следующий же день я отхватил в комиссионном магазине громадный, как айсберг, аппарат, чуть ли не первого выпуска по цене металлолома. Тут же позвонил Володе и услышал, как мне показалось, несколько задумчивые нотки в его голосе.
— А какого размера холодильник? Полтора куба... Угу... Угу... К семнадцати у комиссионного. Буду.
Много лет спустя я узнал, что купил он «Запорожец», который размером примерно такой же, как купленный мною холодильник. И где он раздобыл транспорт для доставки холодильника на дачу, до сих пор тайна!
Ровно в 17.00 к магазину на улице Марата подъехало нечто, похожее на крокодила. Сходство усилилось, когда оказалось, что багажник хотя и вместил холодильник, но не закрывается. Так с распахнутой пастью багажника это нечто, древностью спорившее с динозавром, как бы крокодил задом наперед, двинулось через весь город.
Мы заехали за женой. В ее глазах я прочитал смятение, как у Анны Карениной на вокзале.
— Как в этот бронепоезд садиться? Какая дверь открывается? Не эта и не эта, а вот эта...
— Добрый вечер... — сказал Володя, выглядывая из-за руля.
— Будем надеяться. Зрассс... Осссподи...
Только Богдан Борисович никак отношения к своему первому в жизни путешествию на автомобиле с холодильником не выражал, а мирно чмокал соской, в своем чепчике и белой пеленке напоминая симпатичную гусеничку.