Не проехали мы и полпути, как вдруг машина дрогнула и остановилась.
— Так я и знала! — не выдержала жена. — Говорила ведь! Надо на электричке ехать!
— Ничего страшного! Шина лопнула! — успокоил ее Володя. — Двадцать минут.
Сопровождаемый жгучим взглядом моей жены, он надел белые нитяные перчатки, вылез из машины и загремел домкратом и ключами...
— Иди, хоть помоги!
Я вылез из машины. Володя уже поставил «крокодила» на домкрат и катил запаску...
— Помочь?
-— Шведа спрашивают: «Сколько стоит побелить потолок?» — «Двести крон, хозяин». — «А если я буду помогать? » — «Триста крон, хозяин». Время засек? — и, уже садясь за руль, сам сказал: — Семнадцать с половиной минут.
Через час с небольшим мы уже вносили холодильник в комнату. Судя по тому, как настоятельно жена пыталась накормить Володю обедом и как стремительно ставила в багажник банки с клубникой, огурцы с грядки в полиэтиленовом пакете и целую корзинку кабачков, его водительский профессионализм она оценила. И уже потом, когда он уехал, проронила:
— На вид такой интеллигентный, а такой мастеровитый! Никогда бы не подумала! Надо же! Я уж испугалась, что мы на дороге до утра застрянем... Очень... Очень воспитанный молодой человек и, надо же, просто заправский шофер. Не забудь забрать у него корзинку назад.
Примерно через месяц и у меня выпала возможность выручить Володю.
— У меня к тебе просьба...— сказал он после тренировки.— Тут приезжает вдова космонавта. Замечательная тетка! Ни разу в Питере не была! А ты, я знаю, — лучший гид в городе... Может, покатаешься со мной, порассказываешь?
— Да с толстым удовольствием! Только ведь я на даче живу...
— Прогоны мои! И заеду, и назад доставлю...
Так все и вышло. Рано утром он заехал за мной, и
целый день мы колесили по городу. Причем он так ухитрился спрессовать маршрут, что мы успели побывать в нескольких музеях и даже смотаться в Пушкин. Но...
Но на дачу мы вернулись в начале третьего ночи. Машина, урча, проехала по улицам поселка. Свет фар метнулся по бревенчатой стене нашего дома, на крыльце, как оживший плакат времен Великой Отечественной «Не забудем! Не простим!», стояла моя жена, и Богдан Борисович ошалело таращил глаза на автомобильные фары.
— Добрый вечер... — сказал Володя и, услышав н ответ: «Скорее, спокойной ночи!..», стремительно уехал, даже не попив чаю.
Жена не разговаривала со мной неделю. А сменив гнев на милость, сказала:
— Ты, я понимаю, тебе, конечно, наплевать на то, что я волнуюсь... Кстати, до сих пор не могу понять, что можно делать в городе чуть не до утра! Музеи? Музеи закрываются в шесть! С тобой — понятно, но Володя... На вид такой воспитанный молодой человек! Корзинку он, конечно, не привез? Так я и думала!
...Промчались годы (как элегично звучит), хотя за эти годы, что промчались, такого в стране напроисходило! Я ходил по Мариинскому дворцу, пытаясь зарегистрировать первое казачье землячество, и встретил Володю. Он кинулся ко мне, как Робинзон к Пятнице.
— Боже мой! Шесть лет не виделись! Как один день!
— Где ты был?
— Работал за границей... Вот, только что вернулся. Господи! Шесть лет...
— Ты представляешь, кого я встретил? — сказал я дома жене. — Володю. Ну, того, что нам холодильник привозил! Он, оказывается, работал несколько лет за границей, а теперь вот вернулся...
— Вернулся? Очень хорошо! — сказала жена. Пусть корзинку отдаст.
Не стало Советского Союза. Полыхали границы. По Москве ходили танки, и черным дымом тянуло из окон Белого дома. Все переменилось...
Дети выросли, Богдан Борисович стал студентом, жена — профессором. На дачу мы не ездили уже несколько лет. Вероятно, наши земледельческие инстинкты поугасли, да и времени свободного, какое можно закопать в саду или на огороде, совершенно не стало...
И однажды, когда я, включив телевизор, закричал жене: «Смотри, смотри, кто стал президентом...», она оторвала взгляд от конспектов или еще каких-то своих профессорских бумаг и, поправив очки, произнесла:
— Не ори! Вижу! — и со вздохом добавила: — Вряд ли теперь ты сможешь забрать у него нашу корзинку.
Так в очередной раз я убедился, что в выборе спутницы жизни не ошибся! Ибо главное в женщине — постоянство!
Апельсинки с дырочками
Только тот, кто не имеет дачи, думает, что на даче отдыхают. На даче работают. Причем так, как никогда не работают в государственном секторе, где получают зарплату. Грыжи и переломы, как правило, нажиты на даче, и получившие их граждане стоически терпят страдания, чтобы дотянуть до городской квартиры, а еще лучше до работы и там обратиться к врачу. Поскольку тогда травма считается производственной.