Брехуны
В возрасте от пяти до десяти лет дети врут неудержимо! Особенно мальчики. В этом нет ничего необычного или патологического. Это так же естественно, как в возрасте от тринадцати до семнадцати лет псе пишут стихи. Большинство не становится поэтами, и это у большинства не стихи, а просто период освоения языка. Вероятно, и неистовое вранье — тоже необходимый период в развитии интеллекта. Скорее всего, происходит оно от жгучего желания чего-то необычного, чего в повседневной жизни не встречается'. Но среди юных брехунов встречаются настоящие мастера. Вот два классических брехуна.
Первый — задумчивый и молчаливый, получивший за свой закрытый характер кликуху «Устрица», узнал, что в том поселке, недалеко от Сланцев, где он гостит летом у бабушки с дедушкой, когда-то нынешний президент Владимир Владимирович Путин или кто-то из его родственников купил сараюшку — как бы дачу! Это известие так потрясло Устрицу, что он полдня молчал, а потом обошел нескольких соседей и сообщил, что сам видел, «как Путин на дачу приехал, и теперь там внутри сидит, наверно, не хочет, чтобы его видели». Стоит ли говорить, что через полчаса весь поселок сбежался к забору вокруг сараюшки, а из сельсовета прилетело начальство в состоянии предынфарктной истерики.
Устрица еще два дня упирался, что сам Путина видел, и если его сейчас нет в заколоченном сарайчике, значит, он успел уехать! « Значит, это вы сами его спугнули!» Несмотря на угрозу порки, он стоял насмерть на том, что «сам видел», и брехни не при знал! Мудрые деревенские люди от него отступились, смеясь над своим легковерием.
Второй бескорыстный брехун, сын известного кинорежиссера, интеллигентного и тихого. В отличие от отца брехун обладал ангельской внешностью, благодаря чему попал в кино. Кто когда-нибудь хоть раз стоял перед кинокамерой, знает, какой это труд! После съемок мать приносила его в номер ялтинской гостиницы в состоянии «опавшего листа», то есть никакого от усталости.
И вот однажды, когда, как ей казалось, шестилетний ангел спит непробудным сном, она заперла его в номере и рванула на местный базар, чтобы подвитаминить юную кинозвезду.
Отсутствовала она не более получаса, но когда вернулась, то увидела большую возмущенную толпу перед гостиницей. А на балконе их номера — своего ангела, в одной рубашонке и чуть ли не без трусов.
Ангел, обливаясь горючими слезами, завывая, как баптистский проповедник, потрясал людей в толпе под балконом горестным рассказом о своей судьбе, где фигурировали отец-алкоголик, брат-наркоман, сестра, что повесилась, и мать-преступница, которая вот уже третий день, как бросила его и гуляет неизвестно где с грузинами! А он даже выйти из номера не может, чтобы хоть воды попить!
В толпе раздавались всхлипывания, и кто-то уже звонил в милицию, пожарным и в «неотложку». А спортивного вида юноша собирался залезть на третий этаж по стене и напоить ребенка хотя бы минералкой. Его любимая девушка восторженно смотрела на эти потуги. Они уже решили после женитьбы усыновить несчастное дитя.
И тут ангел увидел в толпе мать, окаменевшую н растерянности от чудовищности брехни!
— Мамулечка! — закричал, носясь по балкону, ангел. — Ну, что ты мне вкусненького с базарчика несешь? Познакомьтесь, это моя мамочка! Мамулечка! Ку-ку! Дорогая моя! Заботливая! Ку-ку!
Настоящая брехня — всегда импровизация, непредсказуемая, как поэтическое вдохновение.
— Папочка! — сказала мне дочь-первоклассница, когда я вернулся из командировки. — Я по тебе так скучала! Что на большой перемене даже заплакала. Девочки спрашивают: «Сашенька! Что ты плачешь? », а я говорю: «У меня Эльдар пять тысяч украл!»
Откуда Эльдар взялся? Да, вероятно, рядом по партам скакал, ни сном, ни духом не ведая про пять тысяч, каких у моей красавицы отродясь не бывало.
Самый нелепый вопрос, который мы, взрослые, можем задать брехуну, говорит о нашей испорченности: «Зачем ты врешь? » Истинный юный брехун врет «ни за чем»! Он врет, как поет птица, как журчит река, как дует ветер. Корысть не является целью его вранья, и если он преследует какой-то свой тайный интерес, то, как правило, и словами-то его выразить не может.
Трехлетняя девочка две недели морочила голову всем взрослым тем, что, рыдая, жаловалась: «Ухо болит», и каждый день ее вели не в скучный детский сад, а в поликлинику. Где врачи вместе с родителями ломали голову, что же там, в абсолютно здоровом ухе, болеть может! Оказывается, в детской поликлинике, как раз напротив кабинета «ушника», была клетка с волнистыми попугайчиками, и девочка уже выбрала себе одного.