– Конечно. Оставайся сколько захочешь. – Он помолчал и спросил негромко: – Как ты сама считаешь, это надолго?
– Джек!
– Прекрасно! Дни я буду проводить у себя в офисе, а по ночам слушать, как ты рыдаешь. Чувствуй себя как дома.
– Доброй ночи, милый Джек! – Эрика чмокнула его в щеку. – Я так рада, что ты встретил меня и выручил, когда капитан Маккалем от меня отвернулся. Если бы ты только приехал за мной пораньше… – Она осеклась, заметив, каким обиженным стало выражение лица у Джека, и поспешила добавить: – Я только загляну еще разок к Сape – ненадолго. Я провела с ней не больше пяти минут, она была так занята с девочками, но сейчас они, конечно, уже спят.
Джек кивнул с явным облегчением, и Эрика благодарно улыбнулась ему. Он был таким милым в экипаже, хотя она сразу дала ему понять, что любовные авансы ни к чему. И целых десять часов после этого он слушал ее рыдания, жалобы и сетования. Одного этого было достаточно, чтобы она пожалела о том, что уехала на Карибское море. Возможно, если бы она не сделала этого, они с Джеком были бы счастливы друг с другом, как и предполагалось.
Но она уехала, и со многих точек зрения это было к лучшему. Впрочем, нет смысла требовать, чтобы Джек это понимал.
Эрика быстро взбежала по лестнице и постучалась к Саре, открыв дверь только после того, как та отозвалась и пригласила ее войти.
– Сара? Можно к тебе?
– О, Эрика! – Сара тотчас встала из-за своего письменного стола и подошла к ней. – Бедная моя подружка! У нас с тобой не было возможности поговорить толком, но Мэри и Джейн просто засыпали меня вопросами о тебе и о твоем мрачном настроении.
– Не могу представить, что ты им сказала, но все равно спасибо. Я просто не могла притворяться веселой.
– Им ужасно тебя не хватало, и мне тоже. А мистер Райерсон был невероятно брюзглив, что ему вообще-то совершенно несвойственно. Тебе это должно польстить, – добавила Сара не без лукавства. – Я считаю, что это была та самая ревность, вызвать которую ты так в нем хотела.
– Сомневаюсь, – вздохнула Эрика. – Но если кто и изменился, так это ты. Никогда не видела тебя такой просветленной. Что-нибудь произошло?
Сара помедлила с ответом, потом призналась:
– Да, произошло нечто чудесное. Но я не хочу говорить об этом. По крайней мере пока. Мне хочется утешить тебя, бедняжечка. Насколько я могу судить по твоим письмам, все это было для тебя очень нелегко. Но вместе с тем и прекрасно.
– Письмам?
Эрика поморщилась. Она отдала Саре письма, написанные на «Бесстрашном» и на острове, но оставила у себя те, которые написала в последние дни на «Ночной звезде», потому что они могли открыть слишком многое. Только теперь она сообразила, что и первые письма содержали нескромные подробности ее отношений с Маккалемом.
– Я была польщена твоим доверием и благодарна тебе за то, что ты посвятила меня в свое приключение, – продолжала Сара. – Садись на кровать и расскажи мне все. Я хочу это услышать.
– Я в течение нескольких часов изливалась Джеку, – сказала Эрика с жалобной улыбкой. – Если в твоей жизни что-то произошло…
– Если в моей жизни что и произошло, то лишь благодаря тебе, – пылко проговорила Сара. – Если бы ты не убедила меня написать мистеру Брэддоку, я так и шла бы по жизни, думая, что каждый мой день похож на все остальные. Но ты вселила в меня надежду. Если я и выгляжу, как ты утверждаешь, «просветленной», то причиной тому твой подарок. Ты можешь представить, насколько я тебе благодарна?
– Сара… – Эрика с трудом изобразила на лице улыбку, лихорадочно соображая, не забыла ли она изъять из переданных Саре писем те, в которых ее отношения с Дэниелом изображены во всех деталях. – Если ты полагаешь, что капитан Маккалем может стать хорошим мужем для тебя…
Взрыв смеха прервал ее исповедь.
– Да ну же, Эрика, я вовсе не так романтична. Это я предоставляю тебе. Я говорю о надежде, а не о любовной истории.
– О надежде?
– Да. – Голос гувернантки понизился до взволнованного шепота. – Я почти утратила ее. Сказать по правде, я не раз думала покончить с собой…
– Сара!
– Не волнуйся, милая Эрика. Благодаря тебе у меня больше нет подобных мыслей. Теперь я понимаю, что не должна прибегать к таким, ну, к таким радикальным мерам, чтобы обрести покой. И все потому, что ты со свойственной тебе проницательностью угадала гений мистера Брэддока.
Эрика снова поморщилась, припомнив слова Джека о том, что попытки устроить личную жизнь Сары безнадежны, так как она «тронутая». Неужели это правда? Говорит какую-то чепуху, признается, что думала о самоубийстве…
– Ты меня пугаешь, Сара! – выпалила она. – Какое отношение имеет Рассел Брэддок к обретению покоя?
Карие глаза Сары широко раскрылись от волнения.
– Я считала, что ты поймешь это как никто другой. Кроме мистера Брэддока, ты единственный человек, истинно верующий в чудеса.
Эрика подошла к подруге и ласково обняла ее.
– Я все еще верую в чудеса. И в надежду тоже. Особенно для таких удивительных людей, как ты. Но объясни мне, на что ты надеешься, Сара? Я чем-нибудь могу тебе помочь?
– Ты уже помогла. Мне очень дороги твои письма, Эрика. Можно мне оставить их у себя? Они будут моим истинным и самым большим сокровищем.
– Разумеется. – Эрика ощутила некоторую неловкость оттого, что ее легкомысленные откровения так много значат для Сары. Но в то же время почему бы и нет? Гувернантка никогда нигде не бывала. Она измучена своей трагедией, обречена на подчиненную роль в жизни. А благодаря этим письмам она заглянула в мир Эрики, полный фантазий, широких возможностей и уверенности в себе. Даже это глупое письмо о волосах у Дэниела на груди… У Эрики оно могло бы сейчас вызвать слезы на глазах, но для Сары оно, вероятно, имеет дерзкий и возбуждающий смысл. – Я настаиваю, чтобы ты оставила их у себя. Ведь я писала тебе, верно?
– Я этого никогда не забуду, – со вздохом произнесла Сара. – А те, которые предназначались твоей матери и мистеру Брэддоку, я отправила почтой.
– Что-что?
– Я их не читала, – поспешила заверить Эрику гувернантка, – но могу представить, о чем в них идет речь.
– Можешь?
– Ты хотела бы посоветоваться, что тебе делать теперь, когда вы с капитаном поссорились. Но ты не нуждаешься ни в чем, кроме советов собственного сердца, Эрика. Все ответы ты найдешь в нем, если пожелаешь к нему прислушаться.
Эрика с внутренним содроганием подумала о том, что Сара сейчас начнет безудержно восхвалять достоинства Джека. Гувернантка всегда верила в их брак и, увидев сегодня днем Эрику в слезах, разумеется, тут же невзлюбила капитана Дэниела Маккалема.
– Ты считаешь, что я должна дать Джеку еще один шанс?
– Мистеру Райерсону? – Сара побледнела. – Я говорила о твоем морском капитане. Я надеялась… О, все это так сложно, не правда ли?
Эрика наклонила голову. Ее по-прежнему тревожила странная, даже болезненная исповедь Сары. Пожалуй, ее собственные заботы стоит отложить на дальнейшее.
– Знаешь, что я думаю, Сара? Нам с тобой надо проводить побольше времени вместе и поговорить о тебе – для разнообразия. Мои проблемы себя более чем исчерпали, ты согласна?
– Ты и так уже сделала для меня невероятно много, – со вздохом возразила Сара. – Мне больно видеть тебя с красными от слез, опухшими глазами. А сейчас тебе необходимо выспаться. Уверяю тебя, завтра ты на все посмотришь иначе.
Эрика кивнула и, крепко обняв Сару, тотчас отпустила.
– Завтра мы поговорим о твоем будущем. У меня прямо-таки десяток идей на этот счет.
– Чудесно сказано. Доброй ночи, Эрика.
Уже от двери Эрика обернулась, намереваясь сказать подруге еще несколько утешительных слов, но та уже сидела за своим письменным столом, погруженная в письма Эрики, словно бы заворожившие ее.