Да… Если бы мамочка была дома, я бы немедленно отправился в травмпункт со всеми вытекающими последствиями: рентген, долгая полная волнений ночь в больнице, скорбные родители не смыкают глаз у постели бедного ребенка…
К мамочкиному возвращению с работы я выглядел так, как будто провел пятнадцать раундов с чемпионом мира по боксу. Но Она не сильно разволновалась. С момента столкновения со столом прошло уже пять часов, и я довольно резво бегал по дому. Должно быть, это и притупило Ее обостренную материнскую интуицию.
– Что случилось? – спросила Она.
– Ах это! – отмахнулась Джаггернаут. – Он гонялся за котом и налетел на угол стола.
– Понятно.
Казалось, ответ удовлетворил мамочку. Но я успел заметить нечто новое в выражении Ее глаз. Новое и многообещающее. На одну секунду в них мелькнула искра сомнения, можно даже сказать – подозрения, и я сразу понял, что в будущем смогу извлечь из этого некоторую пользу.
Да, "Рука, качающая колыбель" – действительно хороший фильм.
Сегодня утром я целенаправленно врезался лбом в угол папиного письменного стола и заполучил шикарную шишку над левой бровью.
Весь день я представлял себе, каким долгим, укоризненным взглядом буду глядеть на Джаггернаут, когда она станет объяснять мамочке, что случилось. Я постараюсь сыграть на мамочкином болезненном страхе за родное дитя и внушить Ей мысль, что небезопасно оставлять драгоценного отпрыска в обществе няньки-монстра. И спустя неделю Джаггернаут придется навсегда покинуть наш дом. Ну и конечно, тогда мамочка бросит проклятую работу и вернется к своей прямой обязанности – посвящать каждую секунду заботам обо мне и удовлетворению малейших моих нужд.
Сперва все шло согласно плану. Вернувшись с работы, мамочка подхватила меня на руки и сразу же обнаружила новое ранение.
– Господи, да ты как будто на войне побывал, – сказала Она и повернулась к Джаггернаут: – Что случилось на этот раз?
– Да ничего страшного, просто стукнулся лбом о стол вашего супружника, – по обыкновению, отмахнулась Джаггернаут.
Мой взгляд в эту минуту заслуживал "Оскара". Нет, правда, он мне чрезвычайно удался – укоризненный, удивленный, полный боли и откровенного, неприкрытого страха.
Но можете себе представить? Мамочка даже не посмотрела в мою сторону. Она опустила меня на пол и легкомысленно прощебетала:
– Ну ничего, скоро мы научимся не натыкаться на столы, да, зайчик? – После чего у Нее хватило наглости заявить: – Правда, глупенький ты ребенок?
И Она отправилась прямиком в кухню, объявив, что "изнывает от жажды".
Что происходит? Неужели я начинаю терять квалификацию?
Воскресенье. Наконец я нашел предмет, подходящий для запихивания в розетку. Вчера на ужин родители жарили шашлыки и не успели убрать из сушилки тоненькие металлические шампуры. Пока они гонялись по саду за котом, чтобы нацепить на него ошейник от блох, я пробрался на кухню, подтащил к раковине стул, взобрался на него и стащил один шампур.
Потом бросился в гостиную – к своей любимой розетке.
Какое разочарование ждало меня! Если б вы знали, что Он придумал! Он приделал к розетке пластмассовую крышку. И не только к одной розетке, а ко всем в доме, что я и обнаружил постепенно.
Да. Порой мне кажется, что родители существуют только затем, чтобы лишать детей невинных удовольствий и безобидных развлечений.
В нашем доме существует нечто вроде уровня высоты, и этот уровень медленно, но верно поднимается вверх. До моего рождения, то есть пока меня не было (конечно, такое трудно себе представить – вокруг чего бы тогда вертелся этот мир?), и еще некоторое время после родители размещали кое-какие вещи непосредственно на полу – например, вазоны с цветами, книги, лазерный плейер и прочие предметы обихода. Я это помню, хотя и был совсем маленький.
Потом я начал ползать… После нескольких разбитых вазонов, разодранных в клочья книжек и щедро пропитанного липким сиропом плейера родительские пожитки стали перемещаться наверх, так, чтобы ребенок, стоя на четвереньках, не мог до них дотянуться.
Но вскоре я научился хвататься за край и подтягиваться и таким образом покорил новые высоты разрушительной деятельности. Вазы падали со столов, безделушки и стаканы – с полок буфета. Кроме того, я открыл потрясающий закон физики… Да вы, наверное, его знаете: если вцепиться в скатерть и повиснуть на ней всем телом, все, что стоит на столе, неминуемо грохнется на пол.
И поэтому планка снова поднялась. Бьющиеся предметы переехали чуть ли не под потолок.
Теперь я умею ходить – ну хорошо, не совсем ходить, а переваливаться, ковылять и спотыкаться, – но все же коэффициент моих вредных действий стал еще выше. К счастью, родители пока этого не заметили.
Но я не хочу торопить события и срываться в новый разрушительный загул. Нет, я задумал нечто совершенно особенное.
Ее коллекция фарфоровых кошечек… Там, в гостиной. Вот о чем я мечтаю целую вечность. Как выяснилось, первую кошечку Ей подарили в пять лет, и с тех пор друзья и знакомые, у которых ни на что другое просто не хватало воображения, дарили Ей новых и новых фарфоровых пусиков – на дни рождения, на Рождество и прочие праздники. Так что кошек набралось уже штук двадцать.
Этих кошек родители не перемещали вверх, как другие бьющиеся предметы. О нет, они, как самое драгоценное достояние, всегда занимали одно и то же почетное место – на специально отведенной полке и вне моей досягаемости. Но теперь, когда я могу ходить…
Утром, пока Джаггернаут, чертыхаясь, боролась со стиральной машиной (наверное, сыграли свою роль плоскогубцы, которые я запихнул в центрифугу), я встал возле полки с коллекцией фарфоровых кошечек и прикинул, хватит ли роста. Ну-ка, ну-ка… О да. На цыпочках вполне можно дотянуться.
Но не будем спешить, решил я. Дождемся момента, когда произведенное впечатление будет максимально сильным, то есть когда Она будет дома. И Он тоже. Не стану же я рассыпать бисер перед Джаггернаут.
Воскресенье – и подходящий момент наступил. Сегодня у Нее день рождения.
По этому поводу родители решились на одно из самых своих рискованных предприятий – пригласили на обед дедушек и бабушек с обеих сторон одновременно. Предыдущий опыт не раз показывал, что эти мероприятия обычно напоминают более-менее цивилизованный вариант трапез Чингисхана, но, к сожалению, мои родители не умеют учиться на ошибках.
Обычно, чтобы разрядить обстановку, они стараются переключить внимание старшего поколения на меня и мои новые достижения. Сегодня Она предложила дедушкам и бабушкам такое развлечение: усадила меня за общий стол на высокий табурет вместо обычного стульчика.
Надо сказать, это сошло не совсем успешно, потому что я периодически соскальзывал на пол или падал лицом в тарелку.
Но для меня новое положение имело явные преимущества – с этой табуретки я мог слезть, когда вздумается, в отличие от прежнего высокого стульчика, конструкция которого, что совершенно очевидно, позаимствована из средневековой камеры пыток.
Трапеза продолжалась, они ели и пили все больше и больше, и, естественно, все реже и реже взглядывали в мою сторону. Когда подошло время пить кофе, они и вовсе перестали меня замечать. Я тихонько сполз с табуретки и отправился в гостиную.
Долгие расчеты и приготовления не пропали даром: все произошло быстро и четко, как толчок землетрясения.