— Думаю, мы можем твердо обещать, что позвоним ей, правда, дорогая? — встрял этот коз… в смысле, мой ненаглядный.
Бен читает меня как открытую книгу для младших дошкольников. Он прекрасно знает: я отправлюсь на край земли, если заподозрю хоть в малейшей степени, что Черное Облако — это моя омерзительно прекрасная кузина Ванесса, которая заявится в Мерлин-корт с продолжительным визитом. На днях Ванесса по телефону промурлыкала: "Дорогая, я уверена, что беременность тебе к лицу. Ведь лишний вес настолько в твоей природе!" Ничто не доставит ей большего удовольствия, чем пощеголять своей осиной талией передо мной и Беном… можно подумать, он обратит внимание!..
Я уловила скрытый намек в его голосе, когда он заверял сестер Трамвелл, что мы непременно будем слать открытки из далекой Америки.
Стоит ли продолжать борьбу? Когда судьба взяла тебя за шкирку, дрыгаться бесполезно. К тому же я уже просрочила свой "тихий час", а Бен опоздал в «Абигайль». Пускай только Кулинары сообщат нам свой пароль, и мы тотчас тронемся в путь. Украдкой покосившись на книжный шкаф, я утвердилась в своем решении. Альбомы для вырезок, которые Доркас и Джонас завели во время вояжа в Америке, как будто сочетались браком и дали приплод, устрашающими темпами оккупируя книжные полки. Нет уж, лучше самой познакомиться с Новым Светом, чем с помощью еженедельного выпуска "Географического вестника" да парочки бывших путешественников.
К действительности меня вернул голос Бена: — Ну вот и Доркас с чаем. А с Джонасом вы, полагаю, уже знакомы.
— М-да, — промычал Джонас, тряся косматой головой, — имели такое счастьице. — Он щелкнул подтяжками, удерживавшими его видавшие виды штаны. Что за ужасный тип! Даже не снял сапоги. Седые усы Джонаса насмешливо дернулись, когда он плюхнул на колени Примулы тарелку с кексами.
Доркас взяла свой свисток на изготовку (Бен занялся распределением чая, дабы ускорить процесс и поскорее отчалить в "Абигайль"), но Джонас и ухом не повел. Он ухватил кекс и громогласно изрек:
— Мисс Примула, я рискую получить отставку, но чтоб мне язык проглотить, ежели я вру: вы… ну просто вылитая кинозвезда!
От столь чарующей прямоты бедняжка Примула расплескала свой чай. Лицо Гиацинты окаменело.
— Какая радость, милая Примула, для того, кто одолжил тебе свою блузку, — процедила она. — Как ты помнишь, меня неоднократно сравнивали со знаменитой Теолой Фейт в ее лучшие годы. И кстати… — ухватив сестрицу под локоток, Гиацинта стремительно увлекла ее в вертикальное положение, — нам пора! — Канарейки в клетках угрожающе засвиристели.
— Так скоро? — Бен в два глотка осушил обе чашки, которые держал в руках.
Гиацинта подхватила свою сумку.
— Боюсь, что да. По пути домой мы должны посетить собрание Уорвикского отделения фэн-клуба Теолы Фейт. Ее дочь — полное ничтожество, до недавнего времени никто и не знал о ее существовании — накропала о Теоле какую-то клеветническую книжонку. Мы намерены пикетировать здание библиотеки.
Имя кинодивы пробудило во мне воспоминания. Теола Фейт была секс-богиней своей эпохи; ее обожали миллионы. Моя матушка, когда мне было лет девять-десять, сыграла маленькую танцевальную роль в одном из фильмов Теолы — "Печальном доме". Но сейчас не время хвастаться. Я обратила свои мысли в будущее. Любопытно, есть ли среди Кулинаров женщины? Впрочем, какая разница? Высокий белый поварской колпак совершенно не идет даже самым вдохновенным особям женского пола.
В отличие от Шанталь, я напрочь лишена экстрасенсорных способностей. Даже с самой заурядной интуицией у меня проблемы. Более того, я попросту не вижу того, что происходит у меня под носом, — например Тобиаса, который в данный момент кружил по дивану, плотоядно поглядывая на клетки с пичужками в ушах Гиацинты. Даже если бы в комнате внезапно стемнело и воцарился арктический холод, я бы и тогда не дотумкала, что, убегая со всех ног от пресловутого Черного Облака, мы с Беном на самом деле спешим прямиком в его зловещие объятия.
Итак, мы собрались в Америку.
Глава четвертая
В утро нашего отъезда я проснулась с ясным осознанием: что-то не так. Чувствовала я себя совсем недурно. Все детали моего организма пребывали в добром здравии, с нетерпением предвкушая чудеса марафонского ожидания в аэропорту. Как же здорово — проталкиваться бочком вдоль прохода в авиалайнере, балансируя ручной кладью на голове! Я была бы самой счастливой женщиной на борту, если бы не клаустрофобия Бена.
— Нет-нет, дорогой, — вцепилась я в его руку, едва самолет взмыл в воздух. — Не стоит открывать окно.