— Элли, я говорю не о счете за электричество и не о сушилке для полотенец. Я пытаюсь рассказать тебе о письме из Америки.
Мои веки тяжелы, будто крышки рояля. Однако в главе первой "Вашей беременности" подчеркивается, что нельзя строить из себя инвалида.
— И от кого оно? — бормочу я.
Какого черта Бен продолжает таскать мне завтрак в постель? Я ведь умоляла его прекратить это баловство. Яйцо-пашот таращится на меня огромным глазом, подернутым катарактой. Несколько глотков чая, которые мне удалось проглотить, болтаются туда-сюда в пустом желудке. Джем? Да я его видеть не могу. Так, а что это так ловко припрятано под чайником? Конверт. Оживившись, я потянулась за ним. Письмо от Примулы Трамвелл — всегда радость. Вместе со своей сестрицей Гиацинтой Примула укрепляет мою веру в то, что зрелый возраст может стать самым интересным периодом в жизни. Эти две ужасно милые старые девы вполне успешно подвизаются на ниве частного сыска. Агентство «Цветы-детективы» пользуется доброй репутацией среди знающей публики.
— Извини, Бен, я не расслышала…
Его черные брови сдвинулись в одну линию.
— У меня пропал голос или ребенок давит на слуховой нерв?
— Ну что ты, еще нет и трех месяцев…
— В таком случае повторяю еще раз и с выражением: мне пишет секретарь Общества Кулинаров.
Я тотчас обратилась в само сочувствие.
— О, это случаем не одна из тех сдвинутых контор, что обещают проследить родословную вашей семьи за символическую плату в тысячу фунтов? Брось письмецо в мусорную корзину, милый! — Я поправила подушку.
— Элли…
— Нет, ты только послушай, Бен, что пишет Примула: "Элли, дорогая, мы с Гиацинтой передаем тебе наши самые наилучшие пожелания. Здесь, в «Кельях», жизнь такая спокойная. Работы у нас, к сожалению, совсем мало. Наш дворецкий — начинавший карьеру, как тебе известно, вором-взломщиком — авторитетно заявляет, что преступления не приносят былых доходов…
— Значит, никто еще не подсыпал старушенциям отравы в нюхательную соль, — фыркнул Бен.
— Неужели обязательно употреблять слово "старушенции"? — тотчас взвилась я, на мгновении забыв о тошноте.
— А почему нет? Это статус, достичь которого хотелось бы большинству из нас. Ведь чтобы реализовать наши мечты, нужно время, а лично я, например, всегда мечтал…
— Дорогой, — замечаю я, — ты будешь очень тронут. Примула вложила в конверт одно старинное семейное средство, идеальное для человека в моем деликатном положении. Говорит, ему отдают предпочтение даже члены королевской фамилии при стрессах. И состоит, заметь, только из натуральных ингредиентов. Бен вымучил улыбку.
— Солнышко, ты любезно подвела нашу беседу вновь к теме Общества Кулинаров. Они, правда, не выкапывают генеалогические деревья, но в конечном итоге являются хранителями истории. — Он достал из конверта письмо и захрустел пергаментной бумагой. — Кулинары — это секретная организация шеф-поваров, преданных благородному делу розыска давно утерянных рецептов, имеющих большое культурное значение.
— Подумать только! — вздохнула я.
— Элли, мы же говорим не об утерянном рецепте пирога с вареньем тетушки Мэдди!
— Надеюсь, что нет! — Я опустила письмо Примулы на обложку "Беременности для начинающих".
Кот Тобиас важно вышел из-за гардероба, я постаралась не встречаться с ним взглядом. Бен поудобнее устроился на моих ногах.
— Только лучшие из лучших принимаются в члены этой организации, да и то лишь после труднейших испытаний.
— Например?
— Дорогая моя, все это держится в строжайшей тайне. Члены общества дают клятву хранить молчание. А для тех, кто не прошел испытаний, распускать язык равносильно профессиональному самоубийству.
— Святые небеса! — Если это проклятое яйцо не прекратит на меня пялиться, придется ткнуть в него вилкой. А может, и нет. В моем мозгу возникло устрашающее видение вытекающей клейкой желтой жижи. — Другими словами, эти твои Кулинары — что-то вроде масонов, только с половниками? Со всякими там тайными рукопожатиями и условными подмигиваниями? Бен нежно погладил мое наивное чело.
— Это те самые люди, которые год назад объявили всему миру — всему думающему миру, Элли, — что они самолично отыскали рецепт порошкового говяжьего супа с овощами, автор которого — не кто иной, как… — Темно-бордовые занавески перестали колыхаться на ветерке, проникавшем через открытое окно; кот Тобиас, увлеченно бегавший за своим хвостом, замер как замороженный. — …Не кто иной, как Леонардо да Винчи! — Бен торжествующе уставился на меня.