— Рема, ты еще на нее ярлык повесила! — Парень во фланелевой рубашке принял боксерскую стойку. — Она из этой компании! Из тех психов, что собрались на острове. — Грозно выпучив глаза, он уставился на меня. — Как вас зовут, дамочка?
Та из близняшек, что стояла левее, сморщила носик:
— Зачем вы за нами шпионите?
— Я…
— Что, Мэри Фейт собирается ославить весь наш городок в своей следующей книжке?
От облегчения, вызванного этим вопросом, у меня восстановился голос.
— Какая чудесная вечеринка! — защебетала я. — Вы даже не представляете, до чего мне хотелось бы остаться, но, увы, я заглянула всего лишь на минутку, чтобы узнать насчет уроков игры в кегли, и…
Продолжить мне не дали — слова мои потонули в лавине голосов. И путь назад был отрезан: толпа все теснее смыкалась вокруг меня, лишая света и воздуха. А что это за гул — кровь прилила к голове или же нарастающий гневный ропот толпы? До меня донеслись слова: «Кулинары» и "опасные извращенцы", а следом: "Не нужны нам такие хорьки в Грязном Ручье".
— В чем тут дело, ребята? Гулянка для избранного круга? — Это встрял шериф Том Догерти, держа руку на кобуре. Седые пряди задорно ниспадали на лоб, а напряженная линия рта плохо сочеталась с добродушно обвисшими щеками. Интересно, он закует меня в наручники до или после того, как зачитает мои права? А потом съездит на остров и лично уведомит Бена, что его жена едва не стала преступницей?
Что же я натворила в приступе безумия! Неужели разрушила последнюю надежду любимого стать Кулинаром?
Шериф утихомирил толпу одним движением руки. Улыбался он вполне дружелюбно, но левый глаз сощурил, по-моему, вовсе не потому, что простудился. Он словно приценивался ко мне — а может, прицеливался.
— Ну-с, милая дама! Что же привело вас в "Везунчик"?
Вцепившись в свою сумку, точно это была рука друга, я попятилась — и тотчас уперлась в живую стену.
— Как я уже говорила, сэр, я случайно проходила мимо и решила заглянуть, поинтересоваться игрой в кегли. А обнаружив, что дорожки закрыты, задержалась, придя в восторг от угощений. — Хотелось бы думать, что из-за недостатка практики я не мастерица врать. Но мне показалось, что правду я обошла весьма ловко.
— Врет она! — Скотоугонщица потуже затянула кожаные тесемки на запястьях.
— Во-во! — поддержала ее правая близняшка.
— Причем не очень складно, — подал голос устрашающе красивый молодой человек.
— Эй, полегче на поворотах! — буркнул шериф. — А на мой взгляд, юная дама, вполне возможно, говорит истинную правду.
До чего ж милый человек. Кабы я так не спешила ретироваться, непременно поцеловала бы его.
— Спасибо вам огромное! — Я сделала пробный шажок в сторону. — А теперь, если вы позволите…
— Не так скоро, детка! — Пышная дамочка в платье из леопардовой кожи удержала меня за ремень сумки. — Глаза ее буравили толпу. — Эй, вы, сборище недоумков, поглядите-ка хорошенько на это лицо. Скажешь по ней, что она интересуется кеглями? Только не она! Не тот калибр! Она обманом втерлась сюда, и явно не к добру, я не я буду!
Ответом был мрачный ропот. Подумать только, я чувствовала себя обманутой, покидая Массачусетс — центр ведьмосожжения и прочих пуританских ужасов. Сейчас же ощущала горячее коллективное дыхание моих обвинителей. Глаза их выжигали у меня на лбу позорное клеймо взломщицы и лгуньи. Сомнение мелькнуло во взгляде шерифа Догерти. Неужто он переметнется на сторону врага? А что, если броситься к его ногам?
— Оштрафуйте ее за незаконное вторжение! — Парень во фланелевой рубашке шлепнул мясистой ладонью по плечу шерифа. — И подержите ее у себя, старина, покуда эти чокнутые Кулинары не уберутся с острова.
Толпа одобрительно заворчала.
— Вы не вправе так со мной поступить! — Почему-то (может, ребенок надавил на какой-нибудь нерв) спина моя напряглась. — Я ведь гость в вашей стране. — Только бы не дать им времени сказать, что они меня не приглашали. Лучше поскорее выдвинуть все доводы защиты. — И еще я беременна! — Какой бы ни была их реакция, я все равно не сломаюсь. Когда я плачу, то выгляжу столь же пленительно, как крокодил с разболевшимся зубом.
Неужто упоминание о моем деликатном состоянии смягчило их сердца? Единственным звуком в «Везунчике» остался шелест электровентиляторов. Затем чей-то голос, сладкий, как жженый сахар, липко просочился в тишину. И холодные пальцы сомкнулись на моем запястье. Узнать ее я не могла — она стояла позади меня. Толпа разинула рты.
— Ужасно дурно с моей стороны, милочка, заставлять вас ждать, но пунктуальность и светские развлечения несовместимы! А туземцы, вижу, вполне дружелюбны. Мне, знаете, подумалось, что это местечко занятное, вот я и предложила здесь встретиться.
Имя Теолы Фейт стремительно, как шампанское из бутылки, выстрелило в воздух. Мамочка-монстр была среди нас.
— А теперь, если не возражаете… — Ухватив подол моего платья, она оттащила меня на пару шагов назад. Краем глаза я узрела серебристо-белокурые локоны, игриво струящиеся вдоль девичьих щечек, круглые глазки медвежонка панды и задорную улыбку.
— Чертовски жаль отказываться от ваших грядущих грубостей, мои дорогие, но у меня дома припасена чудненькая бутылочка марочного французского вина.
Я внесла посильный вдох в разговор. Давил на психику вопрос: меня спасают или берут в плен? С какой стати Теола Фейт занялась судьбой незнакомки? Почему местные жители даже не пытаются отвоевать свою добычу?
Шериф Догерти переминался с ноги на ногу, разглаживая складку на мундире.
— Теола, признаться, я надеялся, что ты проведешь вечер с нами. Ты вроде как собиралась.
— То было на прошлой неделе, старый ты болван, Том! — Она ущипнула его за пухлую щеку, и золотые браслеты скользнули по рукаву белого шелкового платья. — Ты застал меня в момент слабости. Тогда я испытывала потребность, чтоб на меня нагнали скуку.
— Эй! — заголосила дама в леопардовой шкуре. — Считай, тебе повезло, Теола, что тебя еще пускают на торжества в Грязном Ручье.
— Берта, милочка, — весело забулькала Теола, — когда мы были детками, ты всегда со мной охотно играла, так что окажу тебе любезность, открою один секрет. Леопардовая кожа уже вышла из моды. И, между нами, крошка, — ты в ней напоминаешь ржавый автофургон. — Едва не заехав мне по уху, звезда послала всем воздушный поцелуй. — Обожаю вас, душечки!
Толстое лицо шерифа, вытянувшееся от разочарования, проплыло перед моими глазами, когда меня отконвоировали к выходу. Не надо оглядываться. Вслед катились голоса, грозя увлечь нас обратно в свой поток.
Голова моя напоминала шейкер с мартини, который яростно трясут, но, очутившись на улице, я стала оживать с каждым глотком знойного воздуха. Интересное, однако, открытие — оказывается, Теола Фейт выросла в Грязном Ручье. И когда-нибудь я непременно выведаю, почему она вызволила меня из когтей кеглистов. Но сейчас я мечтала об одном: вернуться на остров и упасть в объятия Бена.
Поправив сумку на плече, я откинула назад волосы и протянула руку.
— Спасибо вам, мисс Фейт. Вы были очень добры. Надеюсь, мы еще встретимся и вы простите мне теперешнее поспешное прощание. Но меня ждет лодка.
— Ну и ну! — Она сжала мою ладонь. — Но это нелюбезно, милочка! Да, я утащила вас от этих придурков, главным образом, чтобы их позлить. Но имею же я право на вознаграждение в виде вашего общества!
— Если бы меня так не поджимало время…
Она переместила захват повыше, к моему локтю, и увлекла меня за собой.
— Не бойтесь, я не потребую объяснений, почему этим добрым душам вдруг вздумалось разорвать вас на куски. Я больше не считаю, что жизнь человека должна быть открытой книгой. Хотя признаю, вопрос, с чего это моя милая дочурка решила спутаться с этими чокнутыми Кулинарами, вызывает у меня чайную ложку любопытства.
— Она познакомилась с редактором, который был связан с этой организацией. — Голос мой старался не отставать от моих же ног.
Теола Фейт мелодично рассмеялась.
— Как же приятно с вами беседовать! Я настаиваю, чтобы вы отправились со мной в номер-люкс, который Джимми любезно предоставила в мое распоряжение. Попьем винца, поболтаем.