Насобирав сушняка, они расчистили место между двумя огромными елками и развели костер, благо спички были у обеих. Люда достала из своего рюкзака четвертушку буханки ржаного хлеба, термос с остывшим чаем и соль - все, что у них было съестного. Разрезая перочинным ножиком хлеб на брусочки и нанизывая на прутик, чтобы поджарить на огне, Люда заметила, что Варя тоже что-то нанизывает на тонкую веточку.
- Что это у тебя такое? Хлеб?
- Не! Это сыроежки я собирала. Как мы заблудились, я подумала, что нужно грибов набрать. Хоть сыроежек пожарим!
Девочка ловко нанизала сыроежки ножками на прутик и повесила над углями шляпками вниз. Внутрь каждой насыпала немножко соли. Через пять минут грибы потемнели, съежились и начали источать невероятно вкусный аромат.
- А еще у меня кружка железная! Давай чай варить брусничный! - Варя достала пакетик с набранными ягодами, быстро нащипала с ближайшей кочки пучок брусничных листьев, залила ягоды и листья в кружке остывшим чаем из термоса и пристроила к огню. Кружка моментально покрылась копотью, но запивая жареные сыроежки ароматным ягодным напитком, Люда подумала, что ей, уже студентке, еще учиться и учиться, чтобы вот так как Варя суметь приготовить вкусный ужин из ничего.
- Умница ты! Накормила нас вкуснятиной! Где ты научилась так сыроежки жарить?
- Сестра научила, - Варя подула на дымящийся гриб, засунула его целиком в рот и продолжила: - Пока коров пасли, бегали по очереди в ближайший лесок за грибами. Есть хочется, а они вкусные! Пока придут менять, а мы уже сыроежек нажарим и наедимся! Главное - темно-красные не брать, они сильно горчат.
Люда вспомнила, что деревенское стадо пасли по очереди все, кто пускал в него своих коровенок. Хорошего пастуха найти проблема - почти все пьяницы. А тут вокруг леса. Уйдут коровы на болото, ищи потом! Приходилось деревенским ребятишкам, кто постарше, пасти коров и овец. И неважно - дождь ли, зной, пока родители на работе, девчонки и мальчишки ходили со стадом по лугам, следили, чтобы коровы не сбежали в овсяные поля, чтоб телята не утонули в омуте, чтобы волчица, жившая за рекой, не унесла ягненка.
- Варь, а волков вы не боялись, когда пасли?
- Боялись, как же не бояться! Страшно! Правда, людей они летом не трогают, так папка говорит. Ну и костер разводили, звери огня боятся, не подойдут.
Люда встала и подбросила сучьев в огонь. От разговора о волках посреди темного леса по спине побежал холодок. Она взглянула на небо - среди ветвей оно еще было темно-синим, сквозь синеву проступали бледные звездочки. Сучья затрещали, с сухих веток осыпалась в костер желтая хвоя, ввысь взвился сноп мелких злых искр. Варя вздохнула. Люда села рядом с девочкой, обняла.
- Пока совсем не стемнело, надо с елок веточек наломать, на постельки. Чтобы спать было помягче и не холодно от земли.
- Я не буду спать, Люсь! Я не усну! Будем слушать - сейчас нас искать начнут, кричать, услышим небось!
- Да, Варюш, конечно услышим. Но отдохнуть немного нужно!
Они наломали веточек, затащили в костер несколько толстых валежин - чтобы не погас всю ночь, присели рядышком и снова обнялись. Так было теплее. Какой бы жар ни шел от костра, лицу было горячо, а спине все равно холодно. В кустах неподалеку недовольно попискивала какая-то пичужка. Тяжело хлопая крыльями, в огромной елке прямо у них над головами стали устраиваться на ночлег два голубя, время от времени оглашая лес вокруг своими грубыми взрыками, каким позавидовал бы даже медведь. Бесшумной тенью скользнула между деревьями сова.
- Ой, Люсь, слышишь? Кричат! - Варя вздрогнула и приподнялась. Люда насторожилась. Издалека послышался короткий вскрик. Где-то в самой глубине леса кто-то отчаянно вопил. Девочка вскочила, закричала в ответ изо всех сил: - Мы тут! Ээээй! Мы тут!!!
Люда тоже вскочила. Действительно, снова донеслись характерные звуки - их ищут! Одно ее удивило - вопли раздавались с той стороны, откуда совсем трудно было ждать поисков - из глубины болота, от которого они перед ночевкой ушли. Варя заметалась по стоянке, схватила рюкзак, торопливо надела на плечи.
- Ну что же ты, Люсь! Бежим туда!
- Стой. Давай послушаем. - Мрачная догадка озарила девушку.
При свете костра они стояли друг напротив друга и вслушивались в крики, доносившиеся с болота. Они становились все ближе, потом стали удаляться. По лицу Вари текли слезы - она все поняла почти сразу. Сняла рюкзак, бросила на землю. Потом села обратно к костру и обхватила коленки руками. Люда обняла девочку за плечи.
- Ну не плачь. Не надо, не плачь! Мы сами выберемся, даже если нас не найдут.
На болоте затихали вдалеке отрывистые вопли филина.
Измученная Варя постепенно задремала, привалившись к Люде, та потихоньку прикрыла ее полой своей куртки и подложила под бок рюкзак, для тепла. Самой ей не спалось. Костер потрескивал, выпуская стайки искр, абсолютная тьма сгустилась за пределами их теплого круга, озаряемого язычками пламени. Вокруг в лесу шелестела, попискивала, погукивала ночная живность. Невдалеке нежно и сонно ухала небольшая сова. Люда начала задремывать, когда ее слуха достиг звук, заставивший ее моментально проснуться - далекий выстрел. Девушка напряглась и прислушалась. Вдруг показалось? Нет, снова грохнуло с той же стороны. По звуку - километр или полтора от них. Надо будить Варю. Тут же она услышала ясный голос девочки:
- Стреляют. Папка, наверное! Идем скорей!
Уходить от костра было страшно. Но углубляясь в лес, Люда заметила, что глаза постепенно привыкают к мраку и он уже не кажется абсолютным. Света звезд было достаточно, чтобы различать деревья на пути. Идти было тяжело. Все коряги, корни, кривые кочки лезли им под ноги, а ветки хлестали по лицу. Но впереди с равными интервалами доносились выстрелы. Бах! Через несколько минут снова - бах! Варя каждый раз вскрикивала:
- Папка! Точно он! Охотники так не стреляют! Сейчас мы выйдем!
"Лишь бы патронов хватило у того, кто там стреляет. Пока мы до него дойдем по этой кромешной тьме" - думала Люда, обтирая лицо от налипшей паутины. Под ногами зачавкало. Чем дальше они продвигались вперед, тем сильнее проваливались в мокрый мох. В конце концов Люда развернулась обратно - нужно обойти это болотце. Они выбрались на сухое место и наощупь стали продвигаться вокруг низинки. Вдруг Варя, шедшая чуть позади, схватила девушку за рукав.
- Ты чего, Варь?
- Тихо! Слышишь?
Они встали неподвижно и прислушались. Невдалеке трещали кусты. Шум приближался. Снова бабахнул выстрел, уже немного ближе. Но путницы не шевельнулись - со стороны болотца, судя по звукам, наперерез им двигалось кабанье стадо. Уже можно было различить сквозь треск ломающихся кустов короткие похрюкивания и взвизги. Люде показалось, что животных было много, больше десятка. Она шагнула за ствол ближайшей сосны и дернула к себе Варю.
- Стой тихонько! - шепотом приказала она девочке.
Шум нарастал, кабаны шли прямо на них. Чавкая по болотцу, треща ветками, взволнованно перехрюкиваясь, стадо с топотом уходило прочь от выстрелов. Путницы вжались в дерево, стараясь слиться с ним, небольшие елочки, темневшие в свете звезд, немного прикрывали их от кабаньего семейства. Люда с ужасом вспоминала все, что знала о диких свиньях. Секачи очень опасны, матки с поросятами тоже. Но сейчас уже нет маленьких поросят, а взрослые кабаны пугливы. Если им удастся остаться незамеченными, стадо спокойно пройдет мимо. Как ни вглядывалась Люда в темноту, кабаны проходили совсем рядом, но ничего разглядеть было невозможно. Тяжелые животные сминали на своем пути подлесок и шпыняли друг дружку, повизгивая. Внезапно огромный черный зверь вышел на полянку прямо перед деревом, за которым прятались перепуганные путницы. Мгновение он стоял в свете звезд, здоровенный, словно гора. Каким-то внутренним чувством Люда поняла, что кабан смотрит прямо на убежище и видит их. В следующую секунду раздалось громкое гортанное хрюканье и мамонтоподобный зверь бросился прочь, а за ним ломанулось сквозь кусты все стадо. Когда шум утих вдалеке, они осторожно выбрались из-за дерева. Выстрелов больше не было слышно.
Еще полчаса они устало бродили вокруг болотца, время от времени крича, надеясь, что их услышат стрелявшие. Но лес молчал.