Богдан-Игорь Антонич
© Перевод Н. Котенко
ПЕСНЯ О ВЕЧНОЙ ЮНОСТИ
В сани на рассвете запрячь четверку чалых —
и вскачь, и вскачь!
На ременной привязи резвые кони заржали,—
только эхо вернулось
от скал, от скал.
Стегануть буйный ветер плеткой меткой —
и вдаль, и вдаль!
Закалим глаза далью безмерной,
а сердце сменим
на сталь, на сталь.
По сходам серебристым — копыта золотые,
как гром, как гром.
Ветер неуемный жадную грудь насытит,—
под крышей синего неба
наш дом, наш дом.
Снегов тишину мертвую вспороть восклицаньем ратным,
и — нет забот!
Навстречу солнцу раскроем объятья —
радушно, радостно…
В галоп, в галоп!
В сани на рассвете запрячь четверку чалых —
и вскачь, и вскачь!
Напрямик одолеем преграды к счастью,
и финиш —
бесспорно —
наш!
Распускают кони седые гривы,
пар из уст, как дым.
С буйным ветром пышногривым!
Слава вечно юным,
вечно молодым!..
ПРЕЛЮДИЯ
Такое в жизни выпадет мгновенье,
что не решишь, откуда, почему
оно грядет в ночную кутерьму
и в полдень, осиянный вдохновенно.
А видишь даль такую — сам не веришь!..
Отдышишься, кромсаешь в клочья тьму
и слышишь счастье давнее, — ему
забыл ты цену в суете и скверне.
Холмы и топи пресекли дороги,
взволнована морских поверхность грив —
таков соревнованья путь пологий.
И пусть чело кнут неудач изрыл,—
ступенькою к победе недалекой
становится для сильных каждый срыв.
СТАРОЕ ВИНО
В холодной тьме подземного чертога
по стенам тишина — что зерна града.
И пьяный, мятный запах винограда,
и строй бутылок в паутине моха.
Как в землю рало, в те ряды без вздоха
вбивает время плесень — где пощада?
Бутылки взбухнут в подземелье склада
и вдруг взорвутся, как стручки гороха.
Вино в песок уйдет, пунцовость роз
всочится в зелень мохового прута.
И мы, бывает, восхотим всерьез
своей реальности разрушить стены,
хотя бы даже, сбросив эти пута,
влились бы в нам неведомые вены.
ОМЁТЫ
И шепот над равниною разнесся:
как будто на весы, на горизонт
укладывал в упитанный омёт
косец набухшие мукой колосья.
И зашумели вдруг: «Еще сорвемся».
Так каждый колосок предполагал,
а ветер лихо драл вихры лугам
и гордые стога таскал за косы.
Ведь лучше им, чем преть по чердакам
или под жерновами погибать,—
чтоб ветер их разнес по большакам,
чтоб улететь на кружевах метелиц,
О, кто не знал желанья убежать
от серых будней ненасытных мельниц.
СОРЕВНОВАНИЕ АТЛЕТОВ
Судья с лицом распухшим — точно бонза,
его свистка пронзительный сигнал,
вокруг — страстей разбуженных накал,
овации и мышц литая бронза.
Победы кубок праздно серебрится,—
беру его, оглохший и немой,
а на земле лежит противник мой,
поверженный в двойном нельзоне рыцарь.
Я — бог, я — статуе античной равен,
я царственно арену оставляю,
хоть реет славы гром над полем брани.
Бокал несу в притон свой, как в полон,
я пить хочу, я жаждой понукаем,
к бокалу приникаю — в нем полынь.