Выбрать главу

«Разит мышами, прахом, что-то мглится…»

Разит мышами, прахом, что-то мглится В ободранных стенах… А дни бегут — И рушится дворец. Пора учиться, Как снова строить!                                Из окна на пруд Роскошный вид… Представь: какие стены Тут, может, из бетона возведут, Какие это будут перемены; Тогда сова покинет свой закут — Пыль чердака…                        Все станет чисто, бело… Картины дорогие на стенах. Драпри… И все, что так осточертело. Мышатина и прах…

ТРИДЦАТЬ ТРЕТИЙ… ИЛЬ ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ…

Есть генералы? Будет война. Веселей, веселей, солдаты! Родина — выше всего она! Так иди за нее умирать ты!
                     А весна идет… А земля — в цвету…                      Соловей…                                     соловей…                                                      щелк!                      Ой, покинуть дивчину и эту, и ту,                      Да и многих еще!
Тридцать лет прошло без войны как-никак… …Время лечь по-геройски мертвым! Генералы кумекают. Так и так. Тридцать третий… иль тридцать четвертый?
Ах, живи, доживай! Не тужи, родной! Уцелеть — нет мечты коварней! Тебя подвиг ждет на земле чужой — Где под Рейном, а где на Марне!
Лейтенант молодой… офицерик наш! Пулемет — перетак-так-так… …Ой, расти, расти, потом трупом шмяк, Джимми-Джон-Вилли-Фриц-Жан-Жак!
Может, вырвет и ногу… иль сердце… Зато Дадут орден тебе после боя! …Неизвестный солдат! Имя свято твое! — Господь с тобою!
…А весна вот-вот! А земля — как мак! …Время пасть по-геройски мертвым? Генералы все понимают. Итак, Тридцать третий иль тридцать четвертый?

«Суди меня судом своим суровым…»

Суди меня судом своим суровым, Сочасник… Непредвзятые потомки Простят мне колебанья и ошибки, Грусть позднюю и радость раньше срока,— К ним искренность моя да обратится.

ГАЛИЛЕЙ

От ликующих, праздно болтающих, Обагряющих руки в крови Уведи меня в стан погибающих За великое дело любви.
Некрасов

Марусе Юрковий посвящаю

Стал тяжелым знакомый, привычный путь, Но земля не устала, носит… И дожди идут. На душе муть. Осень.
Башмаки прохудились. Бреду. А вокруг Рестораны, кафе, витрины… И так почему-то спокойно вдруг,— Умереть или жить — все едино.
Эта осень!          Всегда она только так:          Сдавит сердце, сожжет в огарок — И дни — Словно серый тифозный барак, А за окнами пятна галок.
Эй, спокойные, мудрые! Всякие!                                                             Вы! Те, чьи челюсти словно клещи! Вот я, тихонький, тихонький. Тише травы. Так легче.
Ни к чему такая вот галиматья Тому, у кого не расшатаны нервы! Ну, а я, обедающий раз в три дня, Не могу иначе, наверно.