Ослепший от боли, незрячий,
Радость последнюю трачу.
Слышите: плачу —
Всхлип…
Всхлип…
Дайте, подайте на хлеб!
На краюшку…
Матушки, меня пожалейте,
Батюшки, меня научите,
Как мне на свете жити,
Ежели темный свет…
О нет!
Не копейки ваши нужны!
Дайте хоть кроху искренности!
О, если б сердцем вырасти
До бесконечной,
как боль, тишины!
Но, друг другу чужие навеки,
Молча мимо проходят они…
И промозглый вечер уже догнил,
И не спят лишь аптеки…
Да еще одинокого сердца стук…
И ложится мокрый туман
На безлюдный майдан
Вокруг…
Звук
Каждого
Шага на площади
Мертвый такой,
Словно века прошлые
Сбоку, рядом со мной —
Улиц черная бездна…
Одиночество снова в душе воскресло,
Приласкало, сулит покой…
Что ж, пора и домой —
Забудется!
Почему-то каждая улица
Незнакома в ночи, нова,
А из сердца идут без устали
Неожиданные слова:
— Эй вы, села! Забытые нивы!
А на лоне ваших часов
Расцвел хотя бы один счастливый,
Вашей болью прекрасный болиголов?
Что я знаю? Ну что я знаю?
Ничего, уже ничего…
Ах, одиноко я умираю,
Никого…
Ах, теперь я желаю
Одного —
Тишины!
Хны…
Интеллигентщина эта!
Вечно хнычет, комплекс вины…
И во что ни рядится, как ни одета,
А слова всё те же, скучны!
Один знакомый кооператор
(Шляпа, костюм, дорогое пальто)
Говорил мне:
— Вам двадцать девятый,
А что вы такое? Ничто!
Да поймите, сегодня выходит в люди
И хозяином жизни становится тот,
Кто кооперацию любит
Или имеет авто!
О!
А над городом вьются туманы…
По орбите плывет Земля…
Как тихо шумят без листвы каштаны
И тополя…
Где-то в поле под черным тулупом
Согрелось зерно, проросло…
А ночь так спокойно и мудро
Надо мной склонила чело…
О ночь моя!
Слышишь, как стонет неистово
Желанная тишина?
— Потому что вечной истины искры
Не дороже горстки пшена!
О ночь моя!
Кто виноват, говори мне,
Что ближе, чем вечность, — кулеш,
Что бывает мечтой — двугривенный?
Не понимаю, хоть режь!
Чего ж ты молчишь?
Чего не рычишь
Над нами
Громами
Так,
Чтоб смешались все гаммы,
Чтоб всё вверх ногами,
Всё!
И пускай тогда день несет
Стоны, вопли! Пускай рыдают
И хотя бы так вспоминают,
Что сердце есть у калек, сирот…
Видишь — гниет
До сих пор
(Никому не в укор)
На углу инвалид безногий?
Это здесь-то, где все дороги
В даль прекрасную нас ведут?
Так зачем же плоти огрызок тут
Христарадничает, тянет руки?
Разве что не хватает за брюки —
Забавный какой!
По заплеванной мостовой
Елозит, несет свой крест…
Видно, что недармовой
Хлеб
Ест!
О!
То-то же и оно!
Ах, сюжетец какой для кино!
Какие потешные трюки
Может дать, например, безрукий,
Что с глазами, полными муки,
Воет в рожи накрашенных баб:
— Папиросы Гостабфаб!
Эх!
А еще живописней картина:
Слепой, в лохмотьях детина,
Воет, выгнув дугою спину,
«У камина».
А минута лихую годину
За руку тащит в грядущий день…
И нигде
Не спастись от страданья…
И нигде
До последнего издыханья…
Нигде!
И лицо мое, побледнев,
Не узнает уже никогда улыбки,
Озаряющей лица людей
Над страницами мудрой книжки…