В МУЗЕЕ КУЛЬТОВ
Чту украинских я святых.
Люблю страдалиц преподобных,
Воспитанных, почтенных, «сдобных»,
Румянец щек, взгляд глаз живых,
Зовущий связку дум земных.
Они роскошно так одеты,
Как будто бы их ждут банкеты —
Не там, вверху, в глуби небес,
Не в крае божеских чудес,
А тут, внизу, без страхов ложных,
В садах магнатов осторожных
Иль гетманов ясновельможных,
Под фейерверк со всех сторон,
Где песни, гам и лютней звон.
От разноцветья, солнца пьяный —
Нам ближе полдень златотканый,
Прозрачней синевы разлив,
Теплее шелковистость нив,
Свободнее поток лучей,
И нет скульптур уже понурых,
Не убегают их фигуры
От солнца ласковых очей.
Хотя и чужд для нас свет сей
И сердце знать его не хочет —
Он все ж родней, чем свет полночи…
Доныне в думах стынет ряд:
Чугунных сглаженных оград,
И толща стен, тяжелый фон
Залитых золотом колонн,
Вериги, рубище, хитон,
Приглушен блеск очей без воли,
Кровавый пот, гримаса боли,
И ужас пытки,
покаяние,
Чтоб жизни миг — как подаяние…
Рисунки и года сплелись,
Навеки в сердце сбереглись,
Но я до ихнего экстаза
Не смог прильнуть еще ни разу.
А тут — я с ними весь живу,
Лишь вырву мертвую канву,
Подарком времени приму
Узорчатость их наяву.
Ввысь мчит Христос, как на крылах.
Ни на челе, ни на устах
Нет и следа недавних мук.
И тела жар, и крови стук,
Наперекор земным законам,
Несут его к нагорним лонам.
Варвара[12]. Платье шелком шито.
И нитью жемчуга обвито.
Вчерашний день ее как сон.
Век не погасит сановито
Ее очей глухой огонь.
Желаний радостных полна,
Несет им дань свою она.
И быть смиренною не хочет,
Доселе… урывает ночи.
Художник в творчестве был смел —
Свою Варвару он воспел,
Со счастьем краткий миг роднит,
Его палитру золотит.
Я вспомнил путь, рожденный встарь…
Ввысь вознесен резной алтарь.
И вновь тавро минувших лет
Над каждым шагом льет свой свет.
Сейчас я вижу: ликов сила,
И среди них — «пророк Данило».
Запалом щеки не спалило,
Чело тень тучи не сокрыла.
Кунтуш[13] пылает в позолоте,
И нимб червонный на отлете.
И словно славы пышный дым,
Сияет фон резной над ним.
Пред ним — вельможной стати панна,
Так то ж — «Святая Юлианна»[14].
Глядит из рамы сквозь года,
Как гетманша, так молода.
Она как розы лепесток,
Напудрены ее ланиты,
Цветами груди все обвиты
И брови сведены в шнурок.
Уста — как камень родонит.
На буклях — след щипцов лежит…
Лишь две минуты их коснулся:
Кто шел на пир, кто уж вернулся —
От будней каждый отвернулся…
Чту украинских я святых,
Печаль раздумий не для них…
Хоть дни их канули во мгле —
Меж ними весело и мне.
Владимир Свидзинский
© Перевод Л. Озеров
«Ой упало солнце в яблоневый сад…»
Ой упало солнце в яблоневый сад,
В яблоневый сад моей возлюбленной,
И вечерний свет свой мягко расточает.
Отчего же не могу я за солнцем устремиться,
К возлюбленной моей наведаться,
Упиться белым цветом яблонь?
На востоке рано звездное пламя
Зардеется золотом веток,
Вспыхнет огнистой листвою,
И повеет на меня ароматом,
Чистым запахом цвета яблонь
Из далекого сада моей возлюбленной.
ВЕЧЕРНИЕ ТРИОЛЕТЫ
1
Вернулись стаи голубей,
Встал мирный вечер возле хаты.
Уйди от будничных скорбей:
Вернулись стаи голубей,
Стал сизый вечер голубей,
Листва не ведает утраты…
Вернулись стаи голубей,
Встал мирный вечер возле хаты.
2
Черешневые ветви вдруг
Прошило полосою света:
Дню гибнуть вовсе недосуг;
Черешневые ветви вдруг
Вплывают в лунный полукруг.
К планете близится планета.
Черешневые ветви вдруг
Прошило полосою света.
«День холодный, хмурь и сон…»
День холодный, хмурь и сон.
Не шумит шумливый клен.
Взгляд весны, а в нем печаль.
Лес во тьме, немая даль.
Сумрак юного чела
Тень летящего орла.
Чем сильнее ты дохнешь,
Тем нежнее обовьешь.