«Из невольничьего покоя…»
Из невольничьего покоя
Смутно возникнуть мне.
Только наедине
Можно остаться собою.
Кто чужую душу в меня
Вселяет в разгаре дня?
Не те говорю я людям слова,
Что рождены в глубине существа?
Легко рукою ветку пошевелить.
Погладить былинку малую.
Почему же так трудно
На людях себя сохранить?
Как месяц светится, когда
Слегка отворяет двери
Своего жилья! В сонме зарниц
Он ходит блеклый и бледный.
И каждое малое слово —
Мое и чужое —
Коварно калечит звучанье
Скрытой моей жизни.
Камень,
Упав в озеро, со дна
Не цвет, не водоросль посылает,
А только лишь ил и муть.
О, души одинокой святость!
Слова позванивают, как камыши
Над озаренным затоном,
И солнце мира стозвонно
Сияет в зеркале души.
«Не бушевали вихри в лугах…»
Не бушевали вихри в лугах,
Дни мостили логова ветхие.
Увязали сосны в глубоких снегах,
Как клешни,
растопырив ветки.
Я жил в одиноком дому,
Без желания, как без тела,
Разлука меня одолеть не сумела,
Любимая книга светила сквозь тьму.
Ночами жилье мое наперевес
Кто-то нес сквозь заснеженный лес,
И за тонким морозным окном,
К которому я прислонялся лбом,
Световыми дождями и тут и там,
Рассыпая искры среди темноты,
Жарко, без пламени тлели кусты,
Фонтаны огня — отрада глазам —
Сверкали, вдали озаряя поля…
Ужели это была земля?
Моя простая земля?
«Серый дождик утром брел…»
Серый дождик утром брел
Под завесою тумана.
Неприметно раным-рано.
Перешел за частокол.
К бочке протянул он длани
И забегал по двору.
И в серебряные ткани
Вишен приодел кору.
Входит день в осеннем хрусте.
Я под дождиком стою.
Тоненькая струйка грусти
В душу тянется мою.
ИЗ ПОЭМЫ «СУД»
О милая осень! Как смутно идти
По следу глухому твоей маеты!
Вдали меж стволами уже не светло,
И прячут калину уже за стекло.
И над сияньем отеческих вод
В пучину куда-то летит небосвод.
И радуга, нежный цветной полукруг,
Упрятана громом за рощу, за луг,
И с ветки родимой упавший листок
На глину могилы таинственно лег,
И в рог затрубили ветра, и набег
Готовит на севере сумрачный снег.
«Багряный, желтый и зеленый блеск…»
Багряный, желтый и зеленый блеск
Лежит столбами на сыром асфальте,
Чудовище тумана разлеглось
На крышах острых.
Там, в высоких окнах,
Прозрачные мерцают занавески,
Сияет электричество, растенья
Таинственно листву свою вздымают,
Тугие стебли извивая ловко.
Под потолками с пышною лепниной
Сияют люстры, словно виноград
Чудесных мест, дарующих нам радость,
И золотых, и красных абажуров
Маячат корабли, как на приколе.
Порою чья-то тень мелькнет в окне,
И кажется — то девушка прошла,
И стан ее подобен колоску.
Бесчисленные люди здесь живут,
И судьбы их сплетаются порою,
Как тени листьев при порывах ветра,
А в том узоре — жизнь моя видна.
И ваша жизнь, мои деревья.
Тихо
Стоите вы вдоль улицы.
В тумане
Холодные по листьям льются капли,
По веткам льются, падают на камень.
И на мое плечо.
Осенней ночью
Мечтаете о вихре громовом,
О нежной ткани почки изначальной,
А я… а я, блуждая одиноко —
По улицам, спелёнатым туманом,
В свое былое память погружаю.
И вспомню я то молодость свою,
То башни Замка на земле родимой,
То песню, что мое томила сердце,
То друга, что безвременно погиб.
«Кто подскажет мне, в какие бездны…»
Кто подскажет мне, в какие бездны
Время нас ввергает?
Где щедроты
Той весны, что мне открыла двери
Прямо в юность?
Где любовь моя,
где тайна сердца,
Ласковый родник печальных мыслей,
Что лились в садов безмолвных ночи,
В запах яблонь?
Уходил я в степь, взбегал на холмик:
«О сойди, сойди, огонь небесный,
Освети мне милую долину,
Отчую хату!»
Вот восток пылает неоглядным светом,
Соловьи гремят, набегает вечер,
И в заречный сад моей любимой
Входит солнце!
О, если бы луч солнца, или птица,
Иль дальний гром меня оповестили,
Что ко мне воротились мои юность
С любовью.
Но скорее вскинется дуб до неба,
Скорее снег станет другом лета,
Чем придет кто-либо отвести невзгоды
От моего порога.
«Как на юге грозило грозою!..»
Как на юге грозило грозою!
Как куковали кукушки
Перед тучею вихревою,
Перекликаясь через воды,
Через леса, через годы!
А дождь отшумел и пропал!
Ой пропал, словно в пропасть упал,
Помчал далеко, к нашим пределам,
Как сокол, мелькнул — и не глянул!
Ужели там его лучше встречают?
Ужели там ему открывают
Узорные окна, золотые арки,
Подносят венки, дорогие подарки —
Вздымают руки, приветно славят,
Высокие кресла на травах ставят?