НАД КОЛЫБЕЛЬЮ
(Песня матери)
Спи, мой малютка, спи, мой сынок…
Я расскажу тебе сказочку впрок!
Глазки открыты, испуганный вид?!
Спи, моя пташка, то ветер шумит.
Стонет и воет за дверью давно,
Бойко стучится в наше окно…
Рыщет, разбойник, в голой степи!..
Спи, моя ласточка сладкая, спи!
Вот уж и ветер стих на дворе,
Видно, заснул он в белом шатре…
Холодно нынче в лесах и лугах,—
Все утонуло в пушистых снегах.
Бегают зайчики, мерзнут, дрожат,
Кто от мороза спасет малышат?
Вот они видят — кустик стоит,—
Полно! Давно уж лисичка там спит.
Кинулись снова на грядки они,—
Ой, там ночуют волки одни.
Лучше уж в поле — бегом, за лесок…
Может, найдете соломы стожок,—
Вройтесь вы, зайки, поглубже в снопки,
Чтоб не нашли вас волчьи клыки…
Спи же, малютка, за дверью — темно…
Белые зайчики спят уж давно.
«Из панских прихвостней-рабов…»
Из панских прихвостней-рабов
Людьми в Отечестве мы стали,
И громко имена назвали,
Презрев шипение врагов.
И знамя верности в ночи
Из собственных рубах стачали,—
Омывши кровью их вначале
При свете тающей свечи.
Чтоб к лучшей доле нам прийти,
Мечта дорогу указала,
Собой пожертвовать призвала —
И нет уже назад пути…
Богдан Лепкий
© Перевод В. Ленцов
ОДИНОКИЙ ПЛУГ
В пустынных нивах — одинокий плуг.
Невспаханной земля лежит вокруг.
Лемех ржавеет, меркнет чересло
И диким зельем густо обросло.
А где владелец? Где ж рата́й?
Ушел, быть может, защищать свой край.
Волов побили. Лошадей найди…
Остался плуг на поле сам-один.
Он ждет, покуда тут он не сгниет,
Или гранаты взрывом разнесет.
Жрет ржавчина лемех и чересло,
Что диким зельем густо заросло.
ВОРОН ЧЕРНЫЙ
Ворон черный! Ты — не птица рая.
Вьешься!.. «Кровь! кровь! кровь!..»
Тише, я уж знаю.
Ветер, что ж ты так разбойно
воешь!.. «Шу! шу! ш-шур!..»
Пст! говорить мне больно.
Речка, что ж твой плёс румяный?..
А! Постиг:
Вытекаешь ты из раны.
«Где есть твой дом, твой тихий дом?..»
«Где есть твой дом, твой тихий дом?
Скажи мне, милый брат…»
«Ударил злобно ясный гром,
Свалил мой дом и сжег мой дом,
Мне негде зимовать».
«Скажи мне, где твоя жена,
Где дети, домочадцы?»
«Могила вон. И не одна.
И дети, други и жена —
Мне с ними родичаться».
«Калина-малина, что листья роняешь…»
Калина-малина, что листья роняешь
И мечешь на волны?
Девушка-рыбка, зачем прогоняешь
Меня от себя ты на волю?
Зеленые листья плывут за водою,
Покинув кусты навсегда.
Образ твой в сердце унес я с собою,
Моя ты беда!
«Одинокий сижу над рекою…»
Одинокий сижу над рекою,
Лишь с тоской да печалью-журбою.
Вечереет, за далями гаснет,
Как небесный костер, солнце ясное.
От лесов ветер холодом веет,
Гнет деревья, цветы же лелеет.
Над селеньем, в межгорье, в долине
Виснут тучки легко серо-синие.
В небо дым из каминов струится —
Ясность меркнет, весь мир словно снится.
И таинственно речка играет,
Что-то борется в ней и вздыхает.
Гей! река! Однородны в нас шумы:
В тебе волны ревут, во мне — думы.
Тебя берег вгоняет в оковы,
А меня — горькой жизни законы.
В нас обоих — и бездны, и броды,
И мы равно не знаем свободы.
Лишь проходим сквозь дебри, чрез горы
В неизвестное нам с тобой море…
«Коль жить — так жить! Тоска мелка…»
Коль жить — так жить! Тоска мелка.
Пустые прочь тревоги!
Сквозь темный бор, до ясных зорь
Я прорублю дороги!
Гремит топор, но валит бор,
Трещат гнилья завалы.
То там, то тут на шлях падут
Коряги, что мешали…
Пробьюсь я чрез враждебный лес,
Вступлю в поля с поклоном.
Грозы слышней грядущих дней
Торжественные звоны!
Всего милей грядущих дней
Запев моему слуху.
Смешон при нем невзгоды гром,
Звучит напрасно, глухо…
Ты, буря, вой. Топор со мной,
Не знаю я тревоги.
Сквозь горя бор, к счастью во двор
Я прорублю дороги!
РИСУНОК
Глухое, злое отупенье
Укрыло землю. Травы мрут,
Поля беспечно снега ждут,
А тучи виснут, как каменья.
Порою ветер, стервенея,
Туман в долине разорит,
Село откроет повиднее,
Что пьяным сном дремотно спит.
Огни погасли. Затворились
На засов двери. Злые псы
В солому по уши зарылись.
Лишь бродит блуд, пугая сны.
Да голод тропкой вдоль заборов
Шагает — ежегодный гость.
В руках его мужичья кость,
Он жертвы ищет грозным взором.