ДЕРЗКОЕ ЖЕЛАНИЕ
Я дерзкое желание вымечтал себе:
чтобы, как мысль, свободным и справедливым быть,
и с небом, и с толпою в достойном мире жить
и жар простого слова не растерять в борьбе.
И вдруг, желая, встретил негаданно тебя —
с живым, как время, взглядом — и я про все забыл:
свободу, счастье, правду — в одно объединил.
И стала жизнь, как вечность… Да, ты — моя судьба!
ПРОЩАЛЬНЫЙ ДЕНЬ
Прощальный день. Обида жжет сильней.
Не плачь над нами, сумрачное небо.
Всю жизнь я в счастье верил слепо
и вот терзаюсь праздной грустью дней.
Но позднее прозрение придет,
веслом взбурунит вольных мыслей волны,
и день раскаянья, тревоги полный,
подстреленным оленем упадет.
ВЕСЕННИЙ ШУМ
Весенний шум дыханьем нежным света
вдруг, одурманив счастьем, разбудил меня,
и взгляд возлюбленной, лаская и пьяня,
согрел лучами будущего лета.
Ее лицо не стерло пробужденье.
И, возвратившись в явь из розового сна,
душа хмельными мыслями полна,
в разливе их мне не найти спасенья.
«Не беда, если Ваша душа ледяная…»
Не беда, если Ваша душа ледяная.
Не беда, что себе, как и Вам, я не верю.
В лютый день декабря ждал я светлого мая,
Не факир, а буран веселился за дверью.
Я, как Вы, не приемлю жестоких трагедий.
Я хочу быть Вам нежным и добрым знакомым.
Почему Вы грустны, неприступная леди?
Если надо, судите, но добрым законом.
Знайте: сердце — не бабочка, жизнь — не поляна,
Что дубы-великаны ломаются бурей.
Вы глядите из дальних Америк так странно,
Будто мне целовать дает ногу Меркурий.
Вы признаний в стихах не поймете — обидно.
Годы, годы… Но чувства они не заглушат.
Все ж шагать по земле будем вместе, как видно,
И удары шагов бой сердец не нарушат.
Но отныне не стану тревожить Вас словом.
Только Вы не сердитесь, что я всегда рядом.
Если ж я провинюсь, то не будьте суровы,
Одарите меня снисходительным взглядом.
И еще мне простите, что Вас обожаю.
Чуб судьба теребит. Ветер времени тает.
Мимо Вас пролечу я, подобно трамваю,
А точней, словно лебедь, отбившись от стаи.
«Вновь не пошел к тебе. А столько длинных дней…»
Вновь не пошел к тебе. А столько длинных дней
листки календаря срывал, как с крыльев перья.
Я рвал, но улететь к огню твоих очей
не мог. Не мог, и вот совсем один теперь я.
А мне бы хоть побыть незримым средь гостей,
смотреть бы на тебя — я б ревностью не мучил.
А нежный голос твой — мечта любви моей! —
Он — музыка сквозь смех, он — солнышко сквозь тучи!
Но я пойти не мог. Я наблюдал с высот
завихренной души, смятением объятой.
Что мог я всем сказать — лишь старый анекдот.
Поэтому один пил чай с душистой мятой.
РОНДО
Одна лишь ты хранишь мои мечты,
далекие, согретые весною.
Порыв свободы я в груди не скрою,
но как поднять застывших сил пласты,
поджечь угасший пепел лет искрою
моей давно уснувшей теплоты.
И кто ж меня разбудит тишиною,
улыбкой ярче, чем цветы,—
одна лишь ты!
Все мысли спутаны лихой судьбою
и в чаше горестей, как в омуте воды.
Но пролетят невзгоды стороною,
меня минует злая тень беды.
Кто ж сердца жар готов делить со мною —
одна лишь ты!
«Когда же имя твое станет милым словом…»
Когда же имя твое станет милым словом,
цветком целебным для моей больной души —
ты не щади меня, пожалуйста, скажи,
я мало женщин знал, к тебе же с чувством новым
я смело поспешу.
Когда же имя мое вдруг и ты полюбишь
и станет дорого оно твоей душе,
как песнь моя, давно звучащая уже,
к тебе — ведь ты моею ненаглядной будешь! —
я смело поспешу!
«Может, завтра, может, послезавтра молодость уйдет…»
Может, завтра, может, послезавтра молодость уйдет.
Явится другой. И, расторопной вольностью горяч,
без стесненья (так в кино бывает) за руку возьмет,
уведет, играя сердцем, — для него оно, как мяч.
Но сегодня только ты лишь можешь, только ты одна,
душу растрепать, как деревья треплет нежный ветер.
Выдуй злые ревность и тревогу из лихого сна…
Одного хочу: чтобы век наш был любовью светел!
ЖДУ ПИСЬМА
Жду письма.
Нет! Лишь слова:
«Здорово…
Встретимся…»
Дни без тебя — угар
и тьма.
А ночи?
Все снятся твои очи —
пью любви нектар —
Твои уста.
В душе — пустота,
Подумать дай:
встречу ль тебя.
Лихая судьба.
Прощай,
Счастье мое и тюрьма…
И снова
жду — ни письма,
ни слова —
Тебя!
ВПЕЧАТЛЕНИЕ
Скажу вам, не тая: вы — пленница химеры,
царевна дум соседских и собственный каприз,
то в небесах парите, то падаете вниз.
Вы разная всегда — нет у меня к вам веры.
Скажу вам, не тая: прическа цвета серы,
румянец пухлых щечек и модной юбки плис,
смех громче всех похвал и зубок белый рис —
мне подсказали мысль, что вы пусты без меры.
О сила впечатлений от этих горьких встреч.
Не верю им, не верю, пытаюсь сбросить с плеч.
В глазах моих не гаснет смешинок ваших свет.