«И вот уже к обряду…»
И вот уже к обряду
Собрали мою ладу,
Вести чтоб под венец.
Уже у молодого,
Вернее, пожилого,—
Всем хлопотам конец.
Невесту поп пытает —
В брак вольно ли вступает?
Жених — как на костре…
А та на мать взглянула,
Тихонько — «Да» — шепнула.
Черт чихнул во дворе.
«На крыльях песен всех моих…»
На крыльях песен всех моих
Я лишь тебя из всех других
Возьму, любовь моя!
И понесу в далекий край,
Ведь я с тобой познал твой рай,
А свой утратил я!
Гляди в подоблачную даль,
Там, Дзюня, и моя печаль
В напеве журавлей.
Я за собой их поведу,
Мой голос грустный на лету
Покажется слышней.
О, где пристанище мое?
Познаю там ли забытьё —
В далекой стороне?
А если нет — услышишь плач
Ты в ветре, и сама поплачь
Ты, Дзюня, обо мне!..
Ведь кто в далекой стороне
Поплачет, Дзюня, обо мне?..
А ты в тот скорбный день,
Как грянет похоронный звон,
Услышишь, словно бы сквозь сон,
Моих напевов тень.
«Прекрасные очи пытают…»
Прекрасные очи пытают
Меня, и слеза в них чиста:
Неужто все грезы растают?
Горят, как рубины, уста.
«Ты будешь моею?» — спросил я,
Надежду на счастье храня,
И очи ее оросили
Жемчужной слезою меня.
«Как ты пожелаешь», — шептала,
С дрожащей душой, как во сне,
Рубинами уст целовала,
И слезы лились в тишине.
«Свадебный кончался ужин…»
Свадебный кончался ужин,
С пожилым законным мужем
Восседала молодая.
А две дамочки, болтая,
По секрету шепчут всем:
«По расчету в брак вступила,
А ведь вон того любила,
Но ведь нищ — все это знают».
Взгляды на меня бросают,
Я же — ножку гуся ем!..
Банда шпарит идеально,
Все танцуют капитально,
Враз поклоны отдаются,
Ленты вьются, фраки гнутся,
Очень элегантен строй!
С молодой танцуем лихо,
А она мне шепчет тихо…
Что? Не будь так любопытен,
Весть крылата, мир так скрытен,
Хоть и грешен сам порой!..
«Ой, как придет время складывать мне руки…»
Ой, как придет время складывать мне руки
Перед лицом смерти и вечной разлуки,
Слов не трать, не надо —
Не скажи, любимая, ни сло́ва при встрече,
Ведь на сердце лягут камнем твои речи,
Оно им не радо.
Я же тебя помнить, ой, не перестану,
Помнить твои розы и на сердце рану,
Как мне с ней смириться?
Ну, а если скажешь горестное слово,
Бросишь в сердце камень и кровь брызнет снова,
Будет долго литься.
Куда б ни упали слова — жгут нещадно,
Упадут на камень — выжгут на них пятна,
Выжгут на них пятна,
А если на розу, что нам так отрадна,
Почернеет роза, сгинет безвозвратно,
Сгинет безвозвратно…
«Изменой сражу ли беспечно…»
Изменой сражу ли беспечно,
Женитьбой отвечу ли я —
Краса твоя свянет навечно,
А песня не сгинет моя.
Испили с тобою мы сладость,
Полынь в нашем сердце уже,
И брак наш не стал бы нам в радость,
Сто песен погибли б в душе.
Ведь я же — из тех некрещеных,
Которому ставят в вину,
Что десять невест обреченных
Сменяет на песню одну.
«Роскошен пир любовный, гей!..»
Роскошен пир любовный, гей!
Сольемся в страстном зное,
И пусть горит твоих очей
Пожарище шальное,
Шальное, гей, шальное!
Пылай в объятьях, шелк волос
Развей на белом теле,
Стони, ласкай, целуй взасос,
Чтобы уста сгорели,
В твоем сгорели теле!
Кто роскошь ту испил до дна,
Тому уж нет пощады.
Горим, сгораем, ведь она
Придет — пора расплаты,
Расплаты, гей, расплаты!
«Красавица дивная, кто ты?..»
Красавица дивная, кто ты?
Смугла́, словно звездная ночь,
Лазурь твоих взглядов и взлеты
Ресниц — выносить я невмочь.
Твой бюст, словно лилия, молод,
И гибок твой стан, как змея.
То в жар меня бросит, то в холод,
Гляжу, будто вкопанный я.
Кто б ни́ была ты, за тобою
Пройду всю столицу насквозь —
Ведешь ты меня за собою,
Чаруя, и не́ быть нам врозь.
И друг против друга мы стали,
Меня твой румянец настиг,
И ноздри твои трепетали,—
Так свежую кровь чует тигр.
«Смеются луг и речка, и полон смеха лес…»
Смеются луг и речка, и полон смеха лес,
Ведь ты в моих объятьях хохочешь, нежный бес,
Открыть мне позволяешь свою девичью грудь,
На лоне лебедином мне не даешь уснуть,
А русалка крадется в кустах…
Мне смех твой позволяет распутать все шелка,
Как ты прекрасна, боже! — дрожит моя рука,
Над снежно-белой грудью уста мои в огне,
И волосы, как бархат, ласкают плечи мне,
А русалка застыла в кустах…
На лоне пух лебяжий целую я сквозь смех,
Горишь огнем пурпурным, хоть белая, как снег,
И вот мы, обнимаясь, в купель реки вошли,
Волна играет с нами, и смех звенит вдали…
И русалка смеется в кустах…
«Тихо, тихо, милая, оставим…»