Со стороны могло создаться впечатление, что Бобер в восторге от того, что больше не надо за мною бегать. Он посмел улыбнуться — и заметьте — я в это время сидел на нем верхом! Чтобы ему не вздумалось орать, я запихнул ему в рот платок с Космострова. Кому и за каким чертом я понадобился, вполголоса спрашивал я. Бобер брыкался и мычал в том смысле, что с платком во рту ему трудно отвечать. Я вполголоса возражал, что без платка любой дурак ответит, путь попробует ответить с платком. Это была борьба — нет — возня самолюбий. Мы уже почти пришли к соглашению, когда на меня обрушилось что-то тяжелое и с руками.
Из меня плохой физиономист. Кажется, сержант Пит не врал, когда говорил, хрипя от напряжения:
— Коллега, вы только не подумайте, что мне нравиться этим заниматься… Ох…
Из последних сил ему удалось застегнуть наручники.
— Какой он вам к дьяволу коллега! — выплюнув платок, заревел агент Бобер. Постанывая, он слез с моей спины и отвалился в сторону. — Возьмите мои наручники и стреножьте его.
— Думаю, в этом нет необходимости, — ответил Пит.
Я яростно закивал головой:
— Ты прав, ни малейшей.
— Я настаиваю! — Бобер чуть ли не взвизгнул.
— Мы уже проголосовали, — сказал я ему. — И подбери платок. Он мне дорог.
У Пита зародились какие-то сомнения:
— Лягаться не будешь?
— Не буду.
Честно говоря, я не то что лягаться, идти-то мог с трудом.
— Не хотелось бы устраивать пальбу… — так Пит предупредил меня, чтобы я не вздумал бежать.
Ну и оскал!
— Что угодно, только не улыбайся.
Пит хохотнул.
— А ты не смеши.
Он помог мне подняться.
— Иди, — сказал он и указал направление. Сам пошел сзади, придерживая меня за локоть. Бобер вскинул бластер.
— Я буду держать его на прицеле.
— В меня не попади, — попросил Пит.
— А мой рюкзак? — возмутился я.
Бобер чертыхнулся и взвалил рюкзак себе на спину.
Неприятно, что в густых зарослях, пусть и культурных, мною пользовались как тараном. В УНИКУМ набилась пыльца, и я чихал не переставая.
— Где простудился? — с издевкой спросил Бобер, подсаживая меня в полицейский флаер.
Я ничего не ответил. Когда мы уселись, Пит указал ему на заплатки на УНИКУМе.
— Ты это видел? И еще на спине… Хм, как будто навылет.
— А ты что думаешь?! — дернулся я. — Это его рук дело!
Бобер с отвращением сплюнул. На самом деле ему было любопытно, почему я остался жив. Пит продолжал размышлять:
— Я где-то читал, изобрели такие специальные световоды, которые отклоняют лазерный импульс. Эти световоды могут заставить импульс двигаться по любой траектории.
— Попали в точку, — сказал я одобрительно. — Мне такой имплантирован. Слышь, Бобер, стрелять в меня бесполезно.
— Это наверное шутка? — спросил Пит серьезным голосом.
— Да, — говорю я.
Он оскалился. Ой, мама…
— Да на тебя выстрела жалко, — огрызнулся Бобер. — Не стрелял я в него, — заверил он Пита.
— Ну это вы между собой решайте — кто в кого стрелял, — миролюбиво ответил сержант.
Начальник Пита, сонный лейтенант Аллоиз долго меня рассматривал, потом сказал:
— Я тебя где-то видел.
— Я вам приснился нынче ночью.
Он пожал плечами.
— Где вы его выкопали? — спросил он у Пита.
— На ферме Луизы Кастен.
— Будь моя воля, я бы там его и закопал, — радуясь каламбуру, добавил Бобер. Я возразил:
— С сельскохозяйственной точки зрения, выгоднее закопать тебя.
— Почему? — наивно удивился Аллоиз и перевел взгляд на Бобра.
— В нем дерьма больше.
Бобер кинулся на меня с кулаками. Аллоиз и Пит стали его оттаскивать. Я сидел, прикованный к стулу, и мог только уклоняться. Оттащив Бобра, они сказали ему, что разбираться со мной он будет когда покинет Ундину.
— Меня депортируют? — удивился я.
— За использование фальшивых удостоверений, — подтвердил Аллоиз.
— А при чем тут он? — я кивнул на агента ДАГАРа. — Я же не представлялся агентом… — тут я сделал многозначительную паузу и посмотрел на Бобра.
— Заткнись, — зашипел он. — Существует документ, согласно которому ты должен быть передан Галактической Полиции.
— Мне можно на него взглянуть?
— Обойдешься.
Ни Аллоиз, ни Пит ему не возразили. Видимо, мою судьбу решили на самом высоком уровне.
Бобер обшарил мои карманы и стал потрошить рюкзак. От комлога он ничего не добился, поскольку я успел включить защиту от взлома. Фальшивые удостоверения он передал Аллоизу, билет на галактический круиз оставил себе.
Вечером, в сопровождении Бобра и еще двух агентов ДАГАРа, я покинул Самдаль-Сити. В Ундина-Сити мы долго не задержались. На Космострове мне показали письмо Зейдлица, в котором он, обращаясь ко мне на вы, просил немедленно прибыть на Терминал Хармаса.
— Если откажешься, — сказал мне Бобер. — Приказано доставить силой. Твое решение?
Я дал слово вести себя хорошо. После этого они сняли наручники. В корабль-челнок я входил почти как свободный гражданин.
20. Большое совещание на Терминале Хармаса
До Терминала Хармаса мы добрались без приключений. Первое потрясение поджидало меня после выхода из загрузочного тоннеля. Навстречу шел Дин Мартин. Он зарос, как брамин, и исхудал — по-моему, на нервной почве.
— Привет, Дин, — сказал я ему. — Почему ты не в бегах?
— Не понимаю, — ответил он, как отвечают иностранцу, и прошел мимо. Невозмутимости ему хватило шагов на пять. Обернувшись, я увидел, как физик, втянув голову в плечи, быстро смешался с толпой пассажиров.
Агент Бобер указал мне дорогу толчком в бок. После этого я понял, что ведут меня к железной двери, за которой окопался Зейдлиц. Я потребовал дать мне хотя бы умыться с дороги. Бобер пообещал, что дам там не будет. Препираясь, мы дошли до двери. Нас сразу же впустили. Второе потрясение подстерегло меня в каюте для допросов: там сидел Шеф — злой, но без наручников. Зейдлиц и Нибелинмус сидели напротив него. Единственная лампа не отдавала никому предпочтения, значит это был не допрос.
— Он хотел вас видеть, — сказал Бобер и вытолкнул меня на середину каюты.
— Похвально, — одобрил Зейдлиц и сказал Бобру, что тот может временно проваливать.
Шеф испепелил меня взглядом. Не спорю, он имел право на меня злиться. Но не сказать хотя бы «А, это ты!» или «Что так быстро вернулся?»… Обидно.
— Мы так будем долго спорить, — обращаясь к Зейдлицу, продолжил он прерванный моим появлением разговор. — Теперь вам известно о «Телемаке». Это был с моей стороны аванс за проект «ОК-НО». И ради бога, не подумайте, что я рассказал вам все, что знаю. Вернее — все, о чем догадываюсь. Я же от вас не узнал практически ничего нового, за исключением того, что в районе «Телемака» уже два года находится детектор алеф-излучения, и что он не уловил ни одного всплеска в интересующий нас период времени.
Как я понял, Шеф сказал это специально для меня. Осмыслить эту новость мне не позволил Зейдлиц. Кивнув в мою сторону, он спросил Шефа:
— А он правда здесь нужен?
Черт, думаю, кто тут кого приглашал?! Ответил за Шефа:
— Никакой предоплаты.
Шеф предпочел уступить. Наверное, у него были на то основания.
— Ладно, скажи только, Стахов или Кастен? Мне самому интересно.
— Кастен.
— А доказательства? — тут же насел Зейдлиц.
Тоже мне начальник! Я ждал, что скажет Шеф. Дождался:
— Будут, как только вы соизволите рассказать нам, кто те сапиенсы, которые вошли в окно вместо того, чтобы постучать в дверь.
До моего появления доктор Нибелинмус чувствовал себя третьим лишним. Положение четвертого лишнего его возмутило.
— Вы требуете информацию в обмен на догадки. Не слишком ли, господин шеф ?
Из себя Шеф выходит, только когда сам того захочет. Сейчас ему этого не хотелось. Напротив, он снова пошел на уступки:
— Догадка догадке рознь. Моя будет касаться событий на «Монблане» и их правильного истолкования. Ваше толкование — ошибочно, и это уже не догадка, а уверенность. Мое толкование грешит некоторой неполнотою: я знаю ответ на вопрос «как?» и частично я знаю ответ на вопрос «кто?», но мне не известно зачем этот «кто» сделал… впрочем, теперь ваше слово, господин полковник.