— Продолжайте, мисс Чэпмэн, — сказал адвокат. — Как давно вы работаете у… хм…, — он заглянул в листок, — у Нибелинмуса?
— Всего два месяца. До этого я проходила трехлетнюю стажировку в ЦЕРНе, но всегда мечтала вернуться. Полгода я ждала ответа от профессора Рассвела. Он обещал за меня похлопотать. Наконец Нибелинмус дал согласие взять меня к себе в лабораторию, но предупредил, что формально он берет меня лаборантом, поэтому мне придется совмещать научные исследования с обычной лаборантской рутиной.
— В чем она заключалась?
— Рутина? Ну, обслуживание базы данных, обсчет экспериментальных результатов, обработка данных, поступающих с наших исследовательских станций, кое-какие личные поручения: что-нибудь найти, ответить на чье-нибудь письмо, назначить встречу, проверить ссылки или библиографию… Но я со всем справлялась, ни единого нарекания за два месяца!
— Да, да, это все замечательно, — закивал Алистер. — Но что же из перечисленного вы украли — научные данные, письмо или ссылку?
Алистер хотел еще добавить «кофеварку», поскольку во-первых догадывался, что лаборантки варят своим боссам кофе, во-вторых он подумал, что не плохо было бы попросить мисс Липтон принести им по чашечке.
— Вам со сливками или черный? — уточнил он у клиентки.
Она не расслышала последнего вопроса, потому что была чрезвычайно возмущена предыдущим.
— Я ничего не украла, — сказала она с нажимом на «ничего».
— Поставлю вопрос по-другому. Что пропало у доктора… хм… вашего шефа.
— Кассета с кристаллозаписью.
— Что на ней было?
— Не знаю, — мотнула головой девушка.
— А саму кассету вы видели?
— Нет. Нибелинмус сказал, что оставил ее на столе в своем кабинете. Потом сказал, что кассета пропала.
— Возможно, он сунул ее куда-нибудь по рассеянности? — предположил Алистер.
— Только не доктор Нибелинмус, — уверенно возразила Джулия. — Он педантичнее моей мамы.
— Не имею чести…
— Он очень аккуратен в том, что касается работы. И всегда помнит что где лежит.
— О'кей, я понял, сам он кассету не терял. Это мы уяснили. Давайте теперь уясним вот что. Почему, если кассета пропала, то ее непременно украли? Далее, почему, если кассету украли, то украли вы? И, наконец, почему вас хотят уволить, если ваша вина пока никем не доказана?
— Боюсь, вы задали слишком сложный вопрос, мистер Алистер, — ответила Джулия, нервно теребя край платья. — Наверное он заподозрил меня из-за того, что я находилась ближе всех к его кабинету в то время, когда пропала кассета. Понимаете, лаборантам не положено иметь персональное рабочее место, но мне позволили поставить стол с компьютером в таком закутке рядом с дверью в кабинет Нибелинмуса. Когда я нахожусь за столом, я всегда вижу, кто входит в кабинет и кто выходит. Но в тот день я никого не видела возле кабинета, кроме, конечно, самого доктора Нибелинмуса, поэтому, если честно, кроме меня подозревать больше некого.
— Иными словами, — подхватил ее мысль Алистер, — Кассета пропала в то время, когда ваш шеф находился вне кабинета, а вы — за своим столом, так?
— Не совсем так, я отлучалась ненадолго. Минут на пять — или чуть больше. Думаю, я отсутствовала не более десяти минут.
— Почему же Нибелинмусу не пришло в голову, что кристаллозапись забрали, пока вы выходили… а кстати, куда вы выходили?
— В дамскую комнату, — смущенно ответила Джулия.
— Вот! Или постойте, может вам запрещалось выходить в дамскую комнату без разрешения?
— Нет, не запрещалось. — Девушка покраснела до корней волос. — Но Нибелинмус мне не верит. Когда он вернулся, перед тем как открыть кабинет, он спросил, не приходил ли кто-нибудь к нему. Я ответила, что нет, никто не приходил. А потом, когда обнаружилась пропажа, и когда я вспомнила, что ненадолго отлучалась, он мне не поверил. Он сказал, что если я отлучалась, то почему с такой уверенностью сказала, что к нему никто не приходил. Следовательно, говорил он, я сначала ответила честно, поскольку никуда в самом деле не отходила, но потом, сообразив, что попалась, начала выдумывать про дамскую комнату, чтобы отвести от себя подозрение. Вот так он говорил мне слово в слово.
— И на основании ваших, выражаясь юридическим языком, противоречивых показаний он делает вывод, что кассету взяли вы?
— Нет, не только. Еще карточка…
— Какая карточка?
— Карточка-ключ. Для того, чтобы войти в кабинет Нибелинмуса нужна карточка-ключ, и она у меня была.
— Ах вот как! — воскликнул Алистер и всплеснул руками, — вот с чего нужно было начинать! Выходит, кабинет был заперт на специальный ключ, который, я так понимаю, был далеко не у каждого.
— Да, вы правы, господин Алистер. Кабинет был заперт. Кроме меня, ключ от кабинета был только у самого Нибелинмуса и у его заместителя, доктора Трауберга. Но Трауберга никак нельзя заподозрить, он правая рука Нибелинмуса, они работают вместе со дня основания лаборатории.
— Нибелинмус имел привычку всегда запирать кабинет? Даже если выходил ненадолго?
— На ночь он всегда его запирал, но днем… — она нахмурилась, — по-моему, иногда запирал, а иногда нет. По разному.
— Нибелинмус сам дал вам ключ?
— Да. Накануне он ушел из лаборатории раньше меня, а я должна была еще успеть прибраться у него в кабинете — иногда он просил навести у него порядок — и он отдал мне ключ. Я спросила, когда мне его вернуть, он ответил, чтобы я не беспокоилась, поскольку этот ключ — запасной, и у него есть еще один. На следующий день я собиралась вернуть ключ, но забыла, а он не напомнил. Поэтому ключ все еще оставался у меня.