Волновался, переживал начинающий живописец:
— Всюду война гремит, а я со своей природой…
Напрасно тревожился. Выставка проходила в госпитале. Зрители — в основном это были раненые советские бойцы, — зачарованно смотрели на милое сердцу лицо родной земли, каждый возвращался мысленно в отчий дом, в мирную жизнь, реальный путь к которой лежал через победу над врагом. По болезни не смогший стать солдатом, Федор Козелков воевал с фашистом своим оружием — оружием художника.
Год от года крепло его мастерство. В ранних пейзажах Козелкова преобладали излишняя детализация, иллюстративность, фрагментарность изображения, повествовательность в самой простой ее форме, когда эстетическая информация подменяется буквальным перечислением. Художнику еще предстояло освободиться от лирической созерцательности, научиться частные впечатления обобщать в образе. Как пейзажист он все явственнее понимал, что мало добросовестных зарисовок с натуры, мало выхватить из окружающей действительности яркий кусочек природы и, крупно показывая, дать людям полюбоваться им — важно философски, поэтически осмыслить увиденное. От холста к холсту Козелков усложняет себе художнические задачи, язык его пейзажей становится более метким, лаконичным.
Плодотворнее всего пишется Федору Козелкову в Оренбуржье. Именно оренбургские пейзажи примечательны благодатным сочетанием тонкого лиризма и доброй мысли. Это и понятно: вдохновение чаще всего дарит творцу родной край, где он рос, зрел и стал художником.
Как уже было сказано, давняя дружба связывает Козелкова с замечательными лесоводами Бузулукского бора. В сотнях пейзажей он воспел красоту этого соснового оазиса и своими работами, шефским участием в какой-то степени поспособствовал тому, что решением правительства бор назван заповедным.
Много интересных картин посвятил художник металлургам Новотроицка, оренбургским газостроителям и хлеборобам.
Плодотворно работающий пейзажист, естественно, не мог замкнуться в пределах Оренбуржья. Ширится диапазон творчества, удлиняются маршруты и время поездок по стране.
За спиной — тысячи километров исхоженных и изъезженных дорог по Алтаю, Среднему Уралу, Карелии, европейскому Северу, Подмосковью, по землям центральных и южных областей России… Природа влечет Козелкова несметным богатством красок, мотивов, ритмов, дает возможность для самовыражения, она помогла выявить и осознать главную идею творчества, «услышать» собственную душу. Умение опоэтизировать повседневное, привычное, «захватить в охапку» мир во всей полноте, со всеми запахами, красками, цветами — главное достоинство этого пейзажиста-лирика.
Вот пейзаж «Морозный день». Деревья и избы окурены дымкой, очертания предметов стерты, воздух прокалился, загустел и… слышно, как трещит мороз. Художник сумел освободиться от частностей, излишних подробностей, передать в картине настроение и как бы озвучить ее. В пейзаже «Ветреный день» густые мазки передают скорость и упругость ветра, движение воды, а тонкие кулисы синеющих вдали берегов усиливают ощущение размаха и величия славной русской реки, сообщают пейзажу большую пространственность.
В последние годы Козелкова влекут пушкинские, толстовские, тургеневские, некрасовские, аксаковские места. В «литературных» пейзажах он стремится не только запечатлеть прекрасную землю, породившую и взрастившую гениальных людей России, но глубже проникнуть в их творчество.
Более трех лет Федор Козелков провел в памятных местах, связанных с именем Николая Алексеевича Некрасова. Карабиха, Абакумцево, деревни и проселки ярославской, костромской и владимирской земель… «Спасибо, сторона родная, за твой врачующий простор!» — восклицал он благодарно.
Пейзаж — главнейшая ценность этих исторических мест.
130 работ представил Федор Козелков на персональной выставке в Оренбурге, посвященной юбилею Н. А. Некрасова. Это были не иллюстрации жизни поэта, а успешные попытки осмыслить некрасовскую Русь, взглянуть на нее, многострадальную и несокрушимую, сегодняшними глазами.
— С детства я люблю Толстого, читал и перечитываю его книги. Поездка в Ясную Поляну, где я написал десятки пейзажей, приблизила меня к творчеству этого гениального человека и дала возможность как бы заново перечитать его творения, глубже понять их. Я старался постичь через природу то, как, какими путями развивалась мысль Толстого, его кредо художника. Природа Ясной Поляны — это живой и вечный свидетель жизни и труда Льва Николаевича и, я даже бы сказал, соучастник его творчества, — поделился в беседе со мной Федор Иванович.