— Хорошая собачка, — опасливо похвалила пса Вероника.
Глава 4
4.
Сибиряк Брыся спрыгнул на пол и, держа на отлёте пушистый хвост, направился к двери кухни, где Прасковья Яковлевна и Вероника после ужина мыли посуду. Зотагин с облегчением вытянул ноги – котяра, до того мурчавший у него на коленях все-таки весил прилично, – откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Сейчас он наслаждался домашним уютом, которого так не хватало в бесконечных мотаниях по дорогам. Именно из-за таких минут, когда не надо никуда спешить, когда можно расслабиться и ни о чем не беспокоиться, Зотагин предпочитал ночевать в хозяйском доме, благо селений вдоль тракта было достаточно. Можно, конечно, сберечь копейку, ночуя в спальнике машины с брикетом сухой лапши на ужин. Если в колонне идёшь, то да, а так страшновато одному на пустой дороге. Разный люд по тайге шастает. Кто с ружьем, а кто вон даже с зениткой. Далась ему эта зенитка, будь она неладна! Не остановись он тогда, не встреть Егорыча, и в околоток бы не вызвали. А так… Ладно. В полиции главное покаяться. Торопился, дескать, груз доставить, потому и сглупил. Признаю: дурак, но больше такого не повторится. Теперь, как что, так сразу! Конечно, проведут профилактическую беседу. Там любят нервы потрепать. Неприятно, но перетерпеть придётся. Зато потом все пойдёт по-прежнему.
Мимо дома, мазнув по окнам светом фар, проехала машина. Из кухни доносились обрывки фраз. Зотагин оказался прав. Тётя Пана и Ника нашли общий язык. Он прислушался.
— … трудно воспринимают общую картину мира. А так, обычные дети.
— Мне с этими, как вы говорите, Прасковья Яковлевна, обычными детьми, хватило полгода работы. Сбежала, честно признаюсь! Ювеналка превратила их в настоящих монстриков. Слова поперек не скажи. Сразу жалоба в комитет по защите – и получай привет под роспись. А на уроках? Ответы – просто песня! Два притопа, три прихлопа! Знания на уровне детского сада. Невнятный лепет. Уши вянут! Эти тарелки куда?
— Вон туда, на полку… Двоечников, Вероника, всегда хватало. Лентяи такие попадались, что хоть кол на голове теши.
— Вы даже двойки ставили? И родители не возмущались? С ума сойти!
— Не возмущались. Ещё и подзатыльник могли недотёпе отвесить. Это у вас, в городе с ювенальными законами, как с писаной торбой носятся. А здесь не до них. Здесь работать надо… Как там Саша, не заснул?
— Сейчас посмотрю.
— Пойди, посмотри. И ещё. Спать будете в разных комнатах. У меня не публичный дом.
— Напрасно вы…
— Напрасно или нет, не скажу. Не знаю, да и знать не хочу. Дело в другом. Посёлок у нас маленький. На каждый роток не накинешь платок. Осуждать тебя не собираюсь, но предупредить должна. Чтобы без обиды.
Без обиды не обошлось. Обида красными пятнами читалась на лице Вероники, когда она, выйдя из кухни, так посмотрела на Зотагина, будто это он был виноват во всех её бедах. Причём, не только нынешних, но и прошлых и, возможно, будущих тоже. Розовый парик она сняла и сейчас, с короткой стрижкой, была похожа на пацана, готового броситься в драку. Следом, вытирая руки полотенцем, вышла Прасковья Яковлевна. Очки сползли на кончик носа, тонкие губы поджаты. Вот перед ней Зотагин действительно испытывал вину. За то, что приехал не один, а с профессиональной попутчицей, чем поставил хозяйку в двусмысленное положение. Правда, осознал он это только сейчас, после услышанного разговора на кухне. Прасковья Яковлевна права. Кто угодно мог пустить слух, будто бывшая учительница предоставляет заезжим определенные услуги. Это к постояльцам местные с добротой душевной, а какие у них между собой отношения – поди разбери.
Повисло неловкое молчание. Было слышно, как на дальнем конце курмыша методично, словно заведённая, лает собака. На кухне сорвалась с умывальника и гулко разбилась о раковину капля воды. Снаружи, за зашторенными окнами сухо тёрлись друг о друга высокие стебли мальв.
Последним из кухни вышел кот. Уселся посреди комнаты, оглядел всех собравшихся и стал умываться.
— Кис-кис-кис! — позвал кота Зотагин. Просто так, чтобы разрядить обстановку.
Брыся наградил его презрительно-желтоглазым взглядом, поднялся и, недовольно дернув хвостом, удалился на хозяйскую половину.
— Поздно уже, — сухо сказала Прасковья Яковлевна. — Спать пора ложиться, а то завтра вставать рано.
— Тётя Пана, а ты можешь узнать, что всё-таки там, у Карги случилось? По своим каналам? — неожиданно для себя спросил Зотагин.
— Каким-таким “своим каналам”? — недовольно посмотрела на него Прасковья Яковлевна. — У меня один канал: что сорока на хвосте принесёт. Да и зачем тебе это? Ну-ка признавайся!